И трясет в вагоне тесном
Триста человек
По просторам неизвестным,
Но родным навек.
И считают перегоны
Через всю страну
Сотни, тысячи вагонов
В сторону одну.
Слышишь этот гул дорожный? –
Дальше от Кремля! –
Колыма – она ведь тоже
Русская земля.
И горят, сияют блики
На сухом снегу.
Тыщу лет тебе, великий,
Правь на страх врагу!
Без тебя, как детям малым,
Нам не жить и дня!
Но снимают с пьедесталов,
Бедного, тебя.
И, кряхтя под тяжким грузом,
Без прощальных слов,
Валят в кузов, валят в кузов
Штабелями дров.
Это ты хотел быть вечным?
Где же ты, постой?
Но уже иные речи
Льются над страной.
И с приходом сводит убыль
Победивший класс.
И поют, ликуют трубы,
Заглушая нас.
И глядим мы друг на друга,
Позади былая вьюга,
Светлый ясен путь! –
Но предчувствием испуга
Схватывает грудь.
И огонь бежит по коже
Душно, горячо.
Мир ловил меня, но все же,
Видишь сам Ты это, Боже,
Не поймал еще!
Он врезался в стратосферу,
Плыл в надзвездной мгле.
Он манил меня химерой
Счастья на земле.
Он бросал меня с размаха
В смрадную тюрьму,
Чтобы я в великом страхе
В ноги пал ему.
Выпекал из камней грубых
Тысячи хлебов, –
Но цингой шатало зубы
От его даров!
Да! Не раз я оступался.
Помню. Не забыл.
Но опять я подымался
Из последних сил.
И с немеркнувшей надеждой,
Веря и любя,
Шел к Тебе, Господь мой! Где ж ты?
Я зову Тебя!
И зовет Тебя с мольбою
Край любимый мой
Каждой веткою живою,
Лугом и рекой.
Ты ль допустишь нас погибнуть!
Дай нам знак! Ответь!
Задыхаемся мы – ибо
Без Тебя нам смерть.
Дай прощенье нам, о Боже,
Чтоб – в крови, в грязи –
Вышли мы с дороги ложной
На Твои стези.
Чтоб из мертвого тумана,
С пира воронья,
Вновь восстала – осиянна! –
Родина моя.
1969; 1979
