15 июля, 11.30 утра
Мы отправились в Вашингтон на скором поезде 10-20, чтобы встретиться с агентами ФБР. Мы — это папа, я и торт, который мама испекла для мистера Гувера. Я надел костюм, галстук, до блеска начистил ботинки и прицепил к карману пиджака значок скаута первой ступени. Мы должны встретиться с особым агентом, который поводит нас по городу, а потом повидаться с мистером Гувером. Если он, конечно, сможет уделить нам время.
15 июля, 7 часов вечера
Записываю на обратном пути в Филадельфию. Мистеру Гуверу торт очень понравился. Папа сфотографировал нас вместе, я держал в руках автомат Томпсона, из которого мистер Гувер — так он мне сказал — стрелял по гангстерам в старые добрые времена. Потом мы с особым агентом осмотрели здание ФБР и постреляли у них на полигоне из служебного револьвера. Особый агент — меткий стрелок, пять раз из шести он попал в „яблочко». На последнем выстреле я его сбил с толку, и он на волосок промахнулся. Я предложил ему чуть-чуть наклониться вперед, чтобы отдача не была такой сильной. Он меня поблагодарил и попросил не рассказывать о случившемся другим особым агентам.
В конце экскурсии нам показали очки Джона Диллинджера, в которых он был, когда его застрелили в Чикаго. Да, сегодня мы получили все тридцать три удовольствия!
15 июля, 11.30 ночи
Я вернулся домой. В поезде папа сначала молчал, потом рассказал мне одну историю о войне. Он со своими однополчанами попал в какую-то французскую деревушку. Местные жители наперебой уверяли их, что среди них есть крестьянин, сотрудничающий с немцами, и что он наверняка расскажет о папе и его товарищах врагам.
Поэтому солдаты пришли к фермеру домой. Они застали там его, жену и двух дочерей. Фермер угостил их вином и сыром, а затем повел посмотреть его амбар, и один из солдат застрелил этого фермера.
Вот что отец рассказал мне я добавил, что он очень гордится мной, но я обо всем должен составлять мнение сам, а не полагаться на мнение других. Я не понял, к чему он это говорит, но отец сказал, что когда-нибудь мне все станет понятно. Я попросил его вспомнить еще какую-нибудь военную историю, но он уставился в окно на мелькавшие фонари и до самого нашего возвращения домой не произнес больше ни слова.
10 августа. 6 часов вечера
Сегодня Мария вернулась из путешествия, и я отметил в ней кое-какие перемены. Во-первых, у нее постоянно рот до ушей. Я сперва решил, что она просто рада снова очутиться дома, но когда спросил ее, она только расхохоталась и начала рисовать у себя на лбу большой желтый цветок. Тогда я рассказал ей о своей встрече с мистером Гувером, а она в ответ заявила, что я — проклятый карьерист, насквозь испорченный, и никогда не достигну нирваны. Я сказал, что это неправда, но вообще-то мне нужно полистать руководства для бой-скаутов, потому что я не знаю, должны скауты-орлы достигать нирваны или нет. Она снова расхохоталась и нарисовала на лице еще один цветок. Я посмотрел в словаре, что значит .нирвана». Там написано: «Место или состояние, в котором человек впадает в забытье, не испытывает ни чувства любви, ни боли, отрешаются от внешнего мира. Это желанная, но, судя по всему, недостижимая цель».
Не знаю уж, что она там увидела в Бранд-Тейтонсе, но, должно быть, это сильно на нее повлияло.
1 сентября, 4 часа дня
Сегодня примерно в три часа дня произошло следующее. Когда я был в хозяйственном магазине Симмса, в дверь влетела большая пестрая птица и уселась около жестянок с гвоздями и шурупами. Мистер Симмс попытался выгнать ее метлой на улицу, птица страшно перепугалась и в панике вцепилась мне когтями в волосы. Я метнулся в отдел, где продается сантехника… птица так и сидела у меня на голове, и тогда мистер Симмс ударил меня метлой по лицу, сбил меня с ног, а птицу кинул в вентиляционный ход, и ее порубило лопастями вентилятора. Терпеть не могу птиц! Мистер Симмс подарил мне гвоздодер за то, что я держался молодцом.
9 сентября, 8 часов вечера
Первый день в школе. Я записался на естественные науки, мифологию, математику и английский. Еще у меня был выбор между театральным кружком и школьным оркестром. Я выбрал оркестр. В театральный кружок ходит Мария, и, по-моему, пока она не прекратит рисовать на своей физии цветочки, мне лучше держаться от нее подальше.
20 сентября, 6 часов вечера
Сегодня в половине пятого я обнаружил, идя домой по парку Фермонт, следующие предметы: сандалии, сделанные из старых автомобильных шин, маленькую кучку пепла и курительную бумагу, зубочистку, несколько рубашечных пуговиц, серьгу, пару глубоких канав, вырытых в земле, и остатки сэндвича с одром и мясом. Тщательно осмотрев это место, я решил, что тут не произошло ничего криминального, а объясняется все вот каким образом: мужчина и женщина разламывали сэндвич и потеряли сережку. Потом, в процессе поиска, было потеряно несколько пуговиц от рубашки. Сандалии были потеряны, когда стемнело и парочка отправилась искать фонарик. А потом заблудилась и не отыскала нужное место. Однако я никак не могу понять, почему на земле появились эти канавы.
30 сентября, 11 часов ночи
В выходные к нам приехал дядя Эл, он фокусник. В последний раз мы его видели, когда ездили в Поконос, а он выступал в ресторане под именем Великий Рикардо. У меня такое впечатление, что папа не очень-то рвется почаще общаться со своим братом. По-моему, он его считает безответственным, считает, что ему нельзя доверять. С фокусами дела у дяди пошли неважно, поэтому он вернулся во Флориду, чтобы заняться продажей Библии. В субботу он научил меня, как следить за картами, когда играешь в «очко» и хочешь проследить, чтобы партнеры не жульничали. Потом мы с ним поехали в мужской клуб, где какие-то люди играли в карты и другие азартные игры. Дядя Эл оказался прав: можно уследить за всеми картами. По крайней мере я не нашел доказательств, что кто-нибудь из игроков мухлевал.
Все шло прекрасно, и вдруг здоровенный дядька, у которого не было уха, заявил, что мне пора баиньки и мы должны уходить. Мне совсем не хотелось спать, но дядя Эл сказал, что у меня глаза слипаются. Он поднял меня, и всю дорогу до дома мы бежали. Когда наутро я проснулся, его уже не было, но он оставил мне записку, в которой говорилось о том, что поступил большой заказ на Библии, и ему пришлось уехать прямо посреди ночи.
6 октября, 10.30 вечера
Я наблюдаю за окном Марии. Я твердо уверен, что в её комнате сейчас находятся двое и один из этих двоих — мальчик по имени Говард. Я не верю, что они делают Игроки, потому что как только родители Марии ушли в ресторан к мистеру Стику, Говард проскользнул к Мария через черный ход и никаких книжек у него в руках не было. Да, нечего надеяться, что я когда-нибудь ей понравлюсь.
7 октября, 7 часов вечера
Сегодня Мария упала в обморок в актовом зале, и ее отвезли в больницу. Когда ее увозили на «скорой», я смог увидеть ее лицо. Она вращала глазами. По-моему, ее вырвало. Директор устроил общее собрание и сказал нам, что, вероятно, она принимала наркотики и немного переборщила. Он попросил всех, кто располагает хоть какой-нибудь информацией, прийти к нему и поговорить. Родители Марии уверяют, что состояние у нее нормальное, но ей необходимо полежать несколько дней в больнице на обследовании.
10 октября, 9 часов вечера
Сегодня я пришел к Марии в больницу, сказал медсестре, что я ее брат. Когда я заглянул в палату, Мария .была очень оживленная, веселая. Ее привязали за руки к кровати. Она стала расспрашивать меня про школьный спектакль, спросила, нравится ли мне математика, какое мое любимое телевизионное шоу и не изменил ли я решения стать агентом ФБР. А потом сказала, что приняла кучу таблеток, пытаясь покончить жизнь самоубийством. И что если я помогу ей убежать, она разрешит мне себя трогать где я захочу, в любых местах, и даже поцелует меня ТАМ.
Скаутские законы по этим вопросам очень ясны и недвусмысленны: «Скаут всегда помогает другим. Скаут заботится о других. Он охотно предлагает свою помощь и не ждет за это ни денег, ни наград». Бели бы я принял предложение Марии, я бы нарушил закон скаутов, это совершенно точно. Поэтому я сказал, что мне очень жаль, но я не могу согласиться.
Мария начала биться головой о спинку кровати и кричать:
