Маленькие и Младшие, Старшие и простые Братья! Напомни всем: «Мир принадлежит Братству»!
Рилиот в глубокой задумчивости сидел за столом в своем кабинете во Дворце Советов, крутил в руках указку-активизатор из черного неотолита и смотрел новости. Впервые за долгие годы жизни великий альтин чувствовал себя стариком. Ему стало понятно – будущее нельзя было предсказать или направить с точностью космического корабля – оно всегда могло пойти более, чем по одной дороге. Раньше Советник предчувствовал хороший исход своих предсказаний, а теперь понимал, что хороший для общества и хороший для него – далеко не одно и то же. Да, Лига не пострадала бы ни в том, ни в другом случае… А вот его дочь…
Рилиот взмахнул указкой, заставляя Мозг переключить канал новостей и убрать мельтешащие танцующие фигурки какого-то там балета. Мозг мог бы этого и не делать – взгляд Советника все равно смотрел мимо панорамы, разворачивающейся перед самым его столом. Рилиот тяжело и обреченно вздохнул, нервно вращая в пальцах гладкий, теплый на ощуп цилиндрик: вся его власть, все его знания, его связи, его сила альтина оказывались бесполезны, чтобы спасти единственную и драгоценную дочь, которую он любил больше жизни, которой гордился, как самым большим своим достижением, на которую любовался, как на самый красивый цветок в любимой оранжерее, на которую возлагал самые большие свои надежды и гены для зарождения которой подбирал долгие и долгие годы – практически, всю свою жизнь!..
Отец, который бессильно смотрел, как уходит в небытие его самый дорогой, самый любимый, самый преданный, нежный, красивый и добрый ребенок… Советник, который не мог нарушить закона и потому просто ждал, когда свершится непоправимое…
Рилиот заставил себя сконцентрировать внимание на голограмме. На выбранном канале новостей речь как раз шла об Ингане, куда вскоре должна была попасть его Линти. Точнее, об аукционе на Вилотонге. Аукцион торжественно объявляли открытым. Устроители не только ничего не теряли на решении Совета высадить туда пиратов из вернувшегося Лиге крейсера, но и воспользовались шумом вокруг этой истории, как рекламой для своего главного лота. Ставки обещали стать небывало высокими. Тут же выступавшие перед прессой военные уверенно и с улыбкою убеждали, что выставленная на продажу планета станет «стерильной» задолго до того времени, как определится ее настоящий, законный владелец…
В сопровождении своего совета Григ вышел на «обзорную» крушу сруба, где только что закончилось совещание военачальников. С высоты в тридцать метров он осмотрел созданный Виком лагерь. Теперь деревянный город кипел. Десятки тысяч поднятых по тревоге людей считали неуместным в такой ситуации передвигаться шагом или действовать не спеша – все носились, прыгали, перебрасывали друг другу оружие, чистили и точили лезвия мечей, топоров, кинжалов и прочих металлических игрушек, исправность которых могла сегодня спасти или погубить жизни, разминали суставы, разогревали мышцы, приводили в порядок латы…
– Что, если мы подождем врага здесь? – спросил Вик. – Стены хоть и из дерева, но все же препятствие. Учитывая, что у врага явное численное преимущество…
– На этот раз нет, – возразил Григ. – Твои стены горят. И еще – мы должны сохранить малышей и женщин – будущее Братства в руках этих слабых существ. Они останутся за стенами, чтобы выжить. Солдаты Лиги не звери – безоружных они не тронут.
И еще: если выстоим, Вик, Закон придется подправить. В «Улье» у Братства был приток свежей крови, здесь мы заперты на одной планете – только наши женщины могут родить детей, которые пополнят ряды нынешних воинов. Если выживем, у них будет новый статус. Не статус воинов, но и не статус пленных.
– Тем более, что эти-то сами решили вернуться. – Вик пожал плечами. – Я не возражаю, Отец.
– И уже сегодня не будем вызывать атаку на то, что нам дорого. Мы выйдем навстречу врагу сами, как делали это тысячу лет подряд… Сколько собрали воинов?
– Сто пятьдесят тысяч, Отец. Включая детей и больных.
– Какой процент заболевших?
– Сегодня никто не признается, – отозвался Дор. – Но я полагаю – тридцать.
– Плохо! Что еще?
– Не все латы заряжены. Восемьдесят процентов лат – на треть. Нам оставили только одну энергостанцию и то – слабую – работает только днем, когда светит солнце.
– Ракетоносец все еще здесь, – вспомнил Григ. – Используйте всю его мощность, чтобы зарядить латы и тесаки!
– Да, Отец!
– Почему нам не применить эту штуковину для прикрытия с воздуха и разведки? – усомнился кто-то из бригадиров.
– Не советую! – заявил Виррадор.
– Почему? – Григ пристально посмотрел на бартерианца, невольно вспоминая, что рядом с ним один из врагов.
– Да мне не жалко, – капитан развел руками, словно говоря: «все, что угодно, взамен на жизнь». – Но где ваши мозги? Лорконтэн отказался от удара из космоса лишь потому, что вам нечем ему ответить. Поднимите в небо хоть один катер – увидите, чем это обернется!
– Он прав, – согласился Вик. – Звучит логично!
– И вообще, сэр, – решился напомнить бартерианец. – Мы договаривались только доставить вас и альтинку. Моя работа закончена. Позволите откланяться?
Григ на секунду заколебался.
– Раз я обещал, то сдержу слово. Мы зарядим латы, выступим на Лорконтэна – тогда, капитан, можете быть свободны. Возьмете только с собою Линти – я не хочу, чтобы она пострадала!
– Григ?! – альтинка даже взвизгнула от неожиданности.
– Не спорь, – попросил юный Отец. – Если мы победим, ты вернешься. Если нет – ты не Брат, тебе нету смысла умирать рядом с нами!
– Я больше, чем Брат! – задетая недоверием, воинственно воскликнула девушка. – Я люблю Отца Братьев! Я прилетела сюда не для того, чтобы попрощаться – что бы здесь не случилось, мы будем вместе!
Григ встретил ее пылающий решимостью взгляд и улыбнулся: от гордости за свою любимую, от радости, которую испытал от ее слов, и от умиления, которое невольно вызывало у любого мужчины грозное выражение на таком невинном и нежном личике.
Глава 20
Ворота деревянного города открылись, выпуская на равнину сто пятидесяти тысячную армию Братства. Одетые в боевые «абордажные» латы, в несколько раз увеличивающие мускульную силу и защищающие от всевозможных деформаций и излучений, воины выходили сотнями, которые уже снаружи, в поле, объединялись в тысячи, которые, в свою очередь, сливались в тридцатитысячные бригады. У каждой тройки, у каждой сотни, у каждой тысячи, у каждой бригады был свой командир и свои знаки принадлежности к каждому из названных подразделений. Плюс к знакам, бригады подсвечивались разными красками – латы каждой из них имели свой цвет: черный, красный, синий, зеленый и желтый. Каждая бригада отходила на некоторое расстояние от города, чтобы иметь возможность вытянуться и перестроиться в ровную прямоугольную фалангу.
Зрелище выглядело восхитительно. Никто из Братьев никогда не наблюдал ничего подобного – все военные операции совершались в космосе, построение перед вылетом производилось в разных секциях порта «Улья», а бригады воинов, каждый из которых сидел в своем личном паруснике, больше напоминали рой пчел, нежели правильные геометрические фигуры, какие представляли сейчас взглядам потрясенных, многочисленных зрителей. Зрителями служили дети, не прошедшие проведенный сотниками отбор на физическую пригодность, и женщины, которым никогда в «Улье» не доверяли оружия. Все они взобрались на оставленные теперь без охраны стены и с высоты стен и башен большими испуганными глазами наблюдали за грандиозным по масштабам маршем воинов, который должен был стать последним в истории Братства и принести в жизнь бывших обитателей Девятого Уровня окончательные и самые кардинальные перемены…
Григ шел в первом ряду самой первой бригады Синих, рядом с Дором и Линти, которой подобрали латы и даже облегченный тесак, что раньше было бы воспринято, как кощунство, но теперь ни у кого не вызвало
