— Ох, Джесс, — прошептал Дэйн, — что ты со мной делаешь?
— То же, что и ты делаешь со мной.
Он снова поцеловал ее, а потом прижал сильнее к себе, так что у нее уже не осталось сомнений в том, что она делает с ним.
Джесси словно парила в воздухе. Дэйн положил ей руку на грудь, и она на мгновение почувствовала страх, но он тут же исчез из-за ее уверенности в том, что они все делают правильно.
— Джесси. Джесси. Джесси, — шептал он, обдавая ее лицо теплым дыханием.
— Дэйн, — тихо попросила она, — не останавливайся.
— Нет, Джесс. Нет.
Он зубами сдвинул одну из бретелек се платья, прижался губами к ее обнаженному плечу.
— Нет, я не должен этого делать.
От его голоса у нее побежали мурашки по коже. Дэйн не знал, как долго он еще выдержит. Джесси была такой доверчивой, такой по-настоящему невинной. Она не понимала, как близок он к тому, чтобы сорваться и перейти ту черту, откуда нет возврата.
Он знал, что должен отойти в сторону и восстановить свое хваленое самообладание.
Собрав последние крохи воли, Дэйн поднял голову и отступил назад. А потом протянул руку к бретелям платья, чтобы поправить их. Это была его ошибка.
Вместо того чтобы поднять бретельку, он опустил ее. Лиф платья упал вниз, обнажив грудь Джесси. Дэйн моргнул, но не отвел глаза.
Джесси стояла неподвижно, словно загипнотизированная, ее дыхание вырывалось неровными толчками. Дэйн дотронулся до ее груди. Еще немного, и он уже не сможет остановиться и заберет у нее то, что она еще не готова отдать, то, что и он поклялся беречь.
Собрав всю волю в кулак, Дэйн отступил. Казалось, ему удалось справиться с собой, и тут Джесси схватила его руку и положила ее себе на грудь.
— Прикоснись ко мне, — тихо попросила она. — Хотя бы раз. Дай мне понять, что это такое.
Он чуть согнул пальцы, обхватывая шелковистую округлость, потом легонько сжал. Джесси качнулась вперед, но он развернул ее спиной к себе.
Дэйн осыпал поцелуями ее шею, очерчивая языком линию плеч. Одной рукой он держал се за талию, а другую все еще прижимал к ее груди.
— Джесс, любовь моя… — прошептал он. — Я должен отпустить тебя. Иначе…
— Я знаю. Я не должна была просить, но я никогда…
Она смолкла, с силой втянув воздух, когда Дэйн погладил сосок большим пальцем.
— Помоги мне, Джесси, — взмолился он нетвердым голосом.
Джесси трясущимися руками отвела его руки, потом кое-как натянула лиф платья и отошла в сторону, разрывая невидимую сеть, что обволакивала их.
Джесси стояла глядя себе под ноги. Сердце отбивало какой-то неровный ритм, а ноги подкашивались. Джесси знала, что стоит ей сделать несколько шагов, и она вновь почувствует жар желания и тепло объятий Дэйна.
«Тогда ты не сможешь повернуть назад».
Джесси глубоко вдохнула и как можно спокойнее сказала:
— Тебе лучше вернуться на рынок. Кто-нибудь может заметить твое отсутствие.
— Джесси…
— Идем, Дэйн, я жду обещанных бутербродов.
Джесси ужасало, что она чуть было не стала умолять Дэйна заняться с ней любовью. А ведь совсем недавно она была не готова к подобному шагу…
— Вот и я. — Дэйн поставил тарелку с бутербродами на столик. — Сейчас принесу что-нибудь попить.
Джесси смотрела, как он идет к прилавку. Широкие плечи, тонкая талия — образчик мужской красоты! И он принадлежит ей.
«Надолго ли? Скоро ему надоест играть в джентльмена».
— Я… — начала Джесси, и в это мгновение к столику подошел Дэйн.
— Что — ты?
— Я хочу поблагодарить тебя за ленч.
— Не стоит благодарности.
Дэйн сел напротив Джесси, наблюдая вместе с ней за базарной суетой. Как же замечательно жить в таком небольшом и уютном городе. И тут мысли Дэйна в который раз вернулись к тому, как уговорить Джесси бросить свои мечты о Нью-Йорке и остаться с ним.
Неужели он когда-то считал, что может жить без нее? Все его отговорки, почему она ему не подходит, были уничтожены желанием, которое он больше не мог контролировать. Только бы найти нужные слова и подходящее время, чтобы их сказать.
«Почему ты не сделал этого сегодня в своем офисе?»
Нет, ему нужно совсем другое. Слова должны быть произнесены до поцелуев и ласк. Он не хочет, чтобы она приняла их лишь как способ добиться желаемого.
Джесси водила расческой по своим непослушным рыжим кудрям, пока по ним не пробежали искорки электричества. Они напомнили ей о тех чувственных разрядах, что сотрясали ее в объятиях Дэйна.
«Если бы он знал, что ты влюблена в него, то, возможно, и вел бы себя иначе. А может быть, сразу отвернулся бы от тебя. Не случайно говорят: «Обжегшись на молоке, дуют на воду»».
Джесси зажмурилась, вспоминая, что Дэйн говорил и что делал. Ее дыхание участилось, а тело стало каким-то другим: мягким и жарким.
Неужели страсть так влияет на женщину? Неужели любовь превращает ее в беспокойное, неудовлетворенное существо?
Удовлетворение, как понимала теперь Джесси, придет, только когда они с Дэйном займутся любовью.
Глава 12
Джесси смотрела в окно на пустой школьный двор. Дети ушли. Эд Пайк привез последнюю группу пловцов более часа назад. Добровольные помощники также отправились по домам. Она была одна.
Джесси сняла кроссовки. Хотя она и подозревала, что это лишь игра ее воображения, но ей казалось, что ноги буквально зудят от желания пройтись по гимнастическому бревну.
Она знала, что этот день придет.
Сегодня Джесси собиралась взобраться на настоящее бревно и наконец встретиться лицом к лицу со своими страхами.
Конечно, во время занятий ей приходилось не раз показывать детям, как делать те или иные упражнения, но это было на низком бревне — всего в пятнадцати сантиметрах от пола. Но даже на столь безобидном снаряде ей пришлось вначале пережить несколько минут паники. Тогда Джесси спасло доверие, которое она увидела в глазах детей. Сейчас же она была совершенно одна.
Джесси на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоить нервы. Потом сделала шаг вперед и опустила на бревно похолодевшие руки. Подтянувшись, она села боком на узкую поверхность.
«Видишь, как просто. Поднимайся и начинай». Но несмотря на подбадривание своего внутреннего голоса, Джесси никак не могла заставить себя сделать необходимые движения. Дважды она пыталась привстать и оба раза обессиленно опускалась вниз.
— Я не могу. — прошептала она.
Но на третий раз ей удалось встать на бревно. Ноги казались ватными, колени дрожали, и все же она
