через десять лет ты еще совсем огурчик, а я кто буду? У меня дочь почти взрослая!
Володьке проблема возраста Анжелы казалась пустячной по сравнению с ее красотой:
– Ерунда это всё... Десять лет... Всё равно ты мне нравишься.
– Нет, Володя, кончили тему! – решительно сказала Клавдия-Анжела, поднимая сумки. – Уеду. И не стой над душой, мне собираться надо!
Володька вдруг спросил:
– Одна уедешь?
– А с кем еще?
– Известно вообще-то, кто на тебя рога точит. И кому их давно обломать бы надо.
Володька решительно пошел прочь от дома.
– Эй, ты что подумал? – крикнула Клавдия-Анжела. – Ты только глупостей не наделай, он тут ни при чем!
– Я уже понял, кто тут при чем! – уверенно ответил Володька.
Он отправился отыскивать Нестерова.
Он отправился отыскивать Нестерова, а тот в это время зашел в магазин.
– Здравствуйте. У вас кофе есть?
– Сколько угодно! – любезно ответила Шура. – Вам какое, растворимое или натуральное?
– Натуральный, конечно.
– Пожалуйста! – и Шура поставила на прилавок пакет с молотым кофе.
– Вы меня не поняли. Я хочу выпить кофе. Здесь. Шуре хоть и нравился мужчина, но такое понимание магазина ее ошарашило.
– Как это? У нас тут не кафе, не столовая, мы тут не готовим!
– Жаль. Но сами-то вы на работе пьете?
Шура возмутилась:
– Я? Да вы что?! Если вы экстрасенс, то не считайте, что насквозь женщину видите! Да я ни грамма!
Нестеров улыбнулся:
– Я в смысле: кофе или чай пьете на работе? Завтракаете, наверно?
– Это бывает. Я же не железная – весь день не пить, не есть!
– Вот и сделайте, очень вас прошу, чай или кофе. Я заплачу. Это ведь так просто.
Шура – женщина тонкая, имеющая понятие о поведении, но тут слегка приоткрыла рот – до того неожиданным было для нее это открытие. Ведь в самом деле – просто же! У нее и чайник электрический только что кипел. Налить в чашку, бросить кофе и сахар – делов-то на минуту!
– Какой вы убедительный! – сказала она Нестерову. – Ладно, сделаем. А с вами что вчера было?
– Ничего особенного.
А Прохоров, кружа по селу, наконец напал на след Нестерова там, где уже был: в магазине.
– Александр Юрьевич, родной! – обрадовался он. – Вы как сквозь землю пропали! Как вы? Что с вами было?
– Летний грипп. Осложнение. Не надо было соглашаться.
– Я прямо себя виноватым чувствую, что я вас уговорил. Но я почему? Это же моя родина! Я хотел ей помочь!
– Ага, вы поможете... – начала было Шура, но Прохоров осадил ее решительно, хоть и с улыбкой:
– Шура, не груби! И налей тоже кофейку!
– У меня тут не кофейня! – сказала Шура, чтобы дать понять: случай с Нестеровым – исключение. А то повадятся все ходить сюда кофе лакать, или чай, или еще что крепче, была охота служить всем подавалкой. Да и санитарного разрешения у нее нет.
– Налейте, пожалуйста, – попросил Нестеров.
– Только ради вас! – смягчилась Шура.
– Ого! – удивился Прохоров. Впрочем, не сильно удивился: умение Нестерова влиять на людей было ему знакомо. Недаром он иногда мечтал сделать его своим помощником. Тогда, когда сам станет, к примеру, депутатом, сейчас слишком смешно будет: помощник помощника.
Был у него и еще один очень конкретный план по использованию Нестерова. Именно поэтому он уговорил его поехать в Анисовку и сам поехал с ним. Именно поэтому искал его. И, пока Шура ставила чайник и обслуживала в другом углу какую-то медлительную старуху из тех, кого Прохоров уже не помнил и считал даже, что она умерла, он приступил к разговору. Вернее, Нестеров сам начал:
– Мне кажется, придется сделать перерыв в нашем лечении. Я не в форме.
– И не страшно, прервемся.
– Неудобно. Я вам должен.
– Как вам не совестно, Александр Юрьевич? Я вам и так по гроб жизни обязан! Отдадите, когда сможете! Вы же на износ работаете, так нельзя!
– Вот и отдохну. Я, кажется, останусь здесь на некоторое время.
Прохоров поразился: удача сама плыла ему в руки.
– И очень отлично! – одобрил он. – Я сам хотел вас попросить, а тут видите, как сложилось! Отдохнете – и заодно мне поможете. В счет долга.
– Каким образом?
– Есть сведения, что тут мост построят и село отрежут. Некоторые имеют настроения дома продать и уехать. Только никто у них не купит. А я бы купил с вашей помощью. По доверенностям на несколько лиц, чтобы вопросов не было. Для начала домов пять, к примеру. И мы в расчете.
– А вам-то зачем?
– Да просто не хочу, чтобы в чужие руки ушло. Хозяйство вести тут будет нельзя, а дачки построить – запросто.
– Перепродать, то есть, хотите? – без труда догадался Нестеров.
– А почему и нет? Но при этом я им нормальную цену могу дать, а пришлые обманут, понимаете?
– Не знаю... Никогда этим не занимался.
– Да это фактически ваша специальность! – выдвинул Прохоров неожиданный довод.
– Почему это?
– Ну, это же как бы бизнес, а бизнес – это тоже воздействие на людей. Разве нет?
– Я лечу вообще-то, – напомнил Нестеров.
– А о том и речь! Анисовку давно всю лечить пора! – недобро рассмеялся Прохоров. – От дури! Ну так как, согласны? Ничего в этом такого нет. И долг отдадите. А?
Тут подошла Шура с чайником и непринужденно внедрилась в разговор.
– Правда, что ли, дома будете покупать?
– Нехорошо подслушивать. Мне некогда, я вот Александра Юрьевича попросил, – сказал Прохоров.
Может показаться, что он поступил слишком уж простодушно, открыл все карты. Но Прохоров сам из деревни и деревню знает: когда здесь собираешься кого-то, к примеру, обжулить, то вовсе не обязательно скрывать свои намерения. Это городской житель хитер и недоверчив, здесь можно проще. То есть, если точнее, деревенский житель тоже хитер и недоверчив, но совершенно особенно. Городской человек, ловясь на какую-либо уловку, сперва всё проверит, всё рассмотрит, преодолеет несколько этапов сомнений и раздумий – и в результате всё равно поймается, но будет считать, что это случайность, что с ним этого больше никогда не повторится. Деревенский житель, не хуже городского понимая, что его хотят уловить, не тратит времени на бесполезные сомнения и раздумья, корневой мудростью чувствуя: всё равно ведь так или иначе обжулят, что ж зря время терять, лучше уж сразу уловиться и отмучиться.
– Тогда вам повезло, – сказала Шура. – Сменщица моя уезжать собралась. Прямо счастье для нее.
– Это Клавдия, что ли? Замечательно! Будет для вас, Александр Юрьевич, первый опыт!
Нестеров, помня о незаконченном лечении Льва Ильича, сказал:
– Может, не сразу? Или вы для начала сами? Или хотя бы вместе?
– Нет, вы что, она меня слишком хорошо знает! – отказался Прохоров. – В смысле, конечно, доверяет мне, но... В общем, у нас тут такая особенность: у нас своим почему-то всегда всё дороже отдают. Такая у
