Сашка удивился:
– Не понял, тебе-то что? Я понимаю, я мог бы ревновать, а ты-то ничего не чувствуешь!
– Смотря в каком смысле! В человеческом обычном смысле я могу что-то чувствовать?
– В человеческом смысле тебе должно быть все равно, с блондинкой я общался или с блондином. Или не все равно?
Саша заглядывал мне в глаза с надеждой. Будто хотел разглядеть: вдруг во мне что-то такое прорезалось? Ему бы это было интересней.
Но ничего не прорезалось.
– Все равно, – сказала я. – Просто я болею, вот и капризничаю. Извини. Страшно рада тебя видеть.
Ничего не прорезалось. Но он был прав: если бы с блондином, я бы так не обиделась. Почему? Может, во мне все-таки есть остаточный инстинкт – женский, получается?
Ну – и что в этом хорошего?
Вот он уже спит, выпив с устатку бутылку водки, а я сижу на кухне и пишу. И понимаю, что как только поднимает в человеке голову пол, т. е. sex, так начинаются мучения. Сидит дура-баба, когда муж в командировке, и мучается, и фантазирует, и представляет, с кем он там, как он там...
А может, это просто чувство собственности? Ну, как – к собаке? Моя собака, поэтому неприятно, когда она ластится к кому-то еще.
Точно.
Можно на этом успокоиться.
Заодно открытие: можно жить без полового влечения, без смысла жизни (ну, в философском смысле, вообще-то какой-то смысл всегда найдется), без всякого удовольствия и без чувства долга, а
А еще стихи пишу – вот сейчас написала тут же. Гораздо хуже, чем раньше. Без аллитераций и фокусов. От души, как говорится. Смешно.
Привязанность быть может – к небу, к улыбке, к капельке дождя, где видишь альфу и омегу, а следовательно, и себя.
Новый год. Мы с Сашей вдвоем, нам хорошо. Слушаем музыку, смотрим телевизор. Разговариваем. Мечтаем.
Я читала ему свои стихи, а он спел мне новую песню. Голос его все больше похож на настоящий мужской.
Я умилилась, хотя и добродушно посмеялась насчет скорлупы с птичьего лица. Саша обиделся. Потом признал, что излишняя искренность часто получается глуповатой...[31] .
Все отдыхали эти дни, мы работали.
А вчера вечером решили отдохнуть – так, как Саше нравится. То есть я одеваюсь женщиной, он мужчиной и едем в ресторан «Север». Для приличных людей это край и глушь, наших клиентов тут не бывает, узнать некому.
Саша танцевал со мной.
А потом его пригласила тетка. Белый танец, видите ли. Она же его и заказала, как я поняла.
Тетке лет сорок. Может и меньше, выглядит неплохо. Хорошая фигура, все вообще ничего. Особенно формы. Грудь – четвертый номер, не меньше. В общем, 140 на 100 на 140. Мечта вахтового нефтяника[32] , отдыхающего после напряженного труда. Такой подсел ко мне, когда Саша танцевал с мечтой. Рассказал о напряженном труде, за который он получает зато бешеные башли. Может напоить всех в этом ресторане. Я слегка с ним заигрывала, но потом отшила. Саша все равно начал предъявлять претензии. Я в свою очередь указала на мечту. Он сказал, что та сама его пригласила. Я ответила, что вахтовик тоже сам ко мне подсел.
– Могла бы сказать: занято!
– А ты мог бы сказать: не танцую!
– Слушай, не указывай мне. Я буду у тебя разрешения спрашивать? Я мужик, в конце концов!
– Какой ты мужик?! Не смеши!
– Я хотя бы в будущем мужик! А ты вообще – никто!
Наверно, я просто была пьяной. И ударила его. И он ушел. Он подошел к тетке, они о чем-то поговорили – и ушли.
Ночь. Его нет. Я с ума сойду.
Два часа. Его нет.
Пятый час. Ложусь спать. Пусть он хоть сдохнет.
.............................................................................................
Пришел часов в десять. Просил прощения. Удивлялся, зачем он пошел с этой дурой? Главное, что он мог с ней сделать?
Мне все равно, мог он с ней сделать или не мог. Мне просто надо, чтобы он был дома, вот что я поняла. Дома и рядом, и все.
Нет, это не чувство собственности.
Это всего-навсего привычка.
.............................................................................................
Саша в больнице, его избили до полусмерти.
Много чего было за это время.
Приватизировали квартиру, потом купили другую, в центре.
Открыли магазин. Специализация – детские вещи. Для самых маленьких. Потом оборудовали цех для пошива, наняли девушек, купили две грузовые машины и подержанную «Ауди» для себя.
Он больше занимался организацией, я финансами. Хотели купить еще одно помещение, он этим занимался.
Все классически: встретили у подъезда, спросили закурить и избили.
Боже, какое счастье, ему лучше.
Опять хуже.
Все нормально. Три операции позади, одна под наркозом. Трепанация черепа, не шутки.
Все отлично.
