помоют ещё столько же, – мрачно сказала я, думая, что сейчас она точно спросит, чего именно я напринималась, с пользой потратив то время, пока она была в моей хате.
– А почему не чёрно-белое? – вместо этого спросила Джуд, с интересом глядя вокруг. – Знаешь, как на газетной фотографии?
– На старой газетной фотографии, – строго уточнила я. – Которая лежала в чулане минимум полвека.
– Хорошо, на старой фотографии, – она не торопилась. Вместо этого она ещё раз огляделась, сначала одним глазом, потом другим, закрывая вторую половину лица ладонью, а потом спросила: – И в чём дерьмо?
– В том, что сегодня мне надо заплатить за эту конуру, – чистосердечно призналась я.
– В то время как деньги сказали тебе 'пока, не скучай, вернёмся не скоро', – подхватила она.
– Ну, не так, чтоб уж… в общем, какая-то их часть, – всё-таки сказала я.
Из носа снова полилось. Платок уже промок насквозь и от него через пальцы по телу пополз холод. Если бы на дворе стояла зима, он уже давно превратился бы в смёрзшийся комок ткани.
– Слушай-ка, Ева, – сказала Джуд. – Хочешь, я притащу всех, кого смогу? Девчонкам иногда нужна хата, и кто сказал, что именно сейчас они не носятся, высунув язык, и не ищут хотя бы собачью будку?
Я пожала плечами.
Видать, для того, чтоб счастье было полным, пошёл снег. Может, он и был белым, да только те несколько секунд, пока летел от тучи к земле. А там он мгновенно становился или жёлтым или серым. Серым или чёрным было почти всё: стены домов, асфальт под ногами и пальто Джуд. Жёлтым было небо.
– Хотя, никто и не говорил, что это происходит именно сейчас, – тут же виновато добавила она, и заправила за ухо светлую прядь.
– Да уж, это точно, – я пыталась найти в носовом платке хоть пару сантиметров сухой ткани – и одновременно прикидывала, что мне делать дальше.
– Слушай-ка, Ева, – снова начала Джуд.
Я даже вздрогнула – надо же, оказывается, она ещё была здесь.
– Хочешь, я одолжу тебе всё, что заработала за сегодняшний день? – вдруг сказала она. – Это спасёт дело?
Мне показалось, что невдалеке взорвалась бомба или, скорее, небеса разверзлись и вместе со снегом на землю посыпались ангелы. И тут же мне захотелось треснуть себя кулаком по лбу.
В этом городе и в этой стране не было ангелов. Они просто по определению не завелись бы тут, а если бы даже и завелись, то их тотчас же изловили, ощипали и пустили бы на начинку для пирожков и подушек.
Зато здесь водились демоны, и им даже не надо было ниоткуда сыпаться или картинно появляться из преисподней в ореоле адского пламени. Каждый из нас был демоном – и никто из нас уж точно не стал бы делать что-то просто так, без подвоха. Потому что в чудеса верили только дети или пациенты из очереди к психиатру.
– Хорошо, Джуд. Похоже, это мне подойдёт, – я наконец-то высморкалась, и усилием воли попыталась разогнать шестерёнки в своей голове до нужной скорости. – Давай обсудим: что ты хочешь взамен?
Она смотрела на меня, а светлая прядь снова вылезла из-за уха и лежала на носу.
– Сутки? Двое? Уик-энд – и так, чтоб я не ошивалась поблизости? – я перечислила навскидку несколько вариантов, которые с лихвой могли компенсировать её деньги.
– Да нет, в общем-то, – наконец, сказала она.
– Хорошо, Джуд, я поняла – весовой грамм порошка, и так, чтоб его не успел крайнуть ни один посредник, – я ни разу не видела Джуд под кайфом, но, возможно, она просто была осторожна.
– Давай, ты просто отдашь их, когда сможешь, – предложила она.
– Я не верю в благотворительность, Джуд, – серьёзно сказала я. – В чём подвох?
– Нет никакого подвоха, – она достала несколько свёрнутых бумажек и сунула мне в руки. – Я же сказала – отдашь, когда сможешь.
Бумажки были тёплые и совершенно реальные. На ощупь это были деньги, у них даже был денежный запах – и при ближайшем рассмотрении они тоже не желали оборачиваться фантиками от конфет.
– То есть, отдашь, если сможешь, – для полноты картины уточнила Джуд. – Я позвоню.
А потом она развернулась и пошла в сторону подземки, туда же, куда ушёл и её клиент. Я держала в руках его деньги, но они уже пахли её дезодорантом и кошачьим духаном моего подвала, и по-прежнему оставались тёплыми, словно что-то грело изнутри их – и в придачу ладони.
А Джуд быстро уходила прочь, а я стояла и не до конца догоняла, что произошло. Она то и дело прикасалась пальцами к стенам домов, даже и не думая сжиматься от ветра, который поддувал ей в корму с такой силой, что задирались полы пальто. Она шла, будто танцуя, – с ветром, с домами, – словно ей было ни капельки не холодно.
– Может быть, ты хотя бы не станешь возражать, если я подарю тебе заколку? – сказала я ей вслед, глядя, как ветер пытается справиться с её причёской.
Джуд позвонила на следующий же день.
– У тебя всё нормально? – спросила она – в моих мозгах всплыло выражение 'пропела'. Но это приторно-карамельное слово было как-то не про неё.
– Да, – сказала я. – Я купила тебе заколку.
– Какую заколку? – удивилась она.
– Мне понравилось, но вот облом – у меня не к чему её присобачить, – вывернулась я.
Джуд засмеялась.
– На самом деле я не по делу, – с сожалением сообщила она. – Спросить, всё ли в норме. Мне пока не нужна твоя хата. Слишком холодно.
– Может, и зайдёшь не по делу? – спросила я.
– Может… – Джуд помедлила. – Вернее, не может.
Я молчала. Я позвала её действительно просто так, безо всякой задней мысли. Для работы и впрямь был абсолютно говённый день. И для того, чтобы просто так, из-за чашки чая, ну, или, на крайняк, рюмки водки, тащиться к чёрту на рога, тоже.
– Не может, а зайду, – вдруг сказала она и повторила: – Слишком холодно.
И она зашла. А потом стала заходить чаще – или просто оставаться у меня, – после того, как заканчивала все свои дела. Мерзостная погода случалась редко, напротив, часто на градуснике было за тридцать жары, да только холод поселился в этом городе навсегда. Тебе могло запросто напечь солнцем макушку, но эта дрянь выползала изо всех щелей, из подворотен и узких улиц – и тебя тут же начинало пробирать до костей.
Правда, мне некогда было думать об этом – меня ждал Ник и куча возможностей подрубить деньжат. Мне на фиг не упёрлось снова здорова встретиться с обломом нос к носу.
И тогда Джуд заскакивала в тот момент, когда заставала меня дома.
– Слушай, она же шлюха, – презрительно сказал Ник в двадцать пятый раз.
– И? – спросила я. – Что с того?
– Не мне объяснять, в чём тут прикол, – сказал Ник. – И уж кому-кому, но точно не тебе.
– Я, кажется, знаю, в чём прикол, – предположила я. – Ты просто не любишь шлюх вообще.
– Пожалуй, что и так, – согласился он.
– Вот видишь! – укоризненно воскликнула я.
– Но есть и разница, между тем, что это – работа или статус, – Ник не мог не блеснуть интеллектом.
– И что же круче? – мне просто приспичило докопаться до истины.
– Ну… смотря, для кого и для чего, – Ник закинул ногу на ногу и достал сигарету. – И потом – что ты понимаешь под словом 'круче'?
– Круче – значит, лучше, – я начала раздражаться.
– Для её клиента круче, если это статус, – авторитетно сказал Ник. – А по жизни… или для тебя… было бы лучше, если бы это оказалась просто работа.
– Это и есть просто работа, – отрезала я. – Это такие же разные вещи, как киллер и маньяк.
