– Я его отключил.
– Неисповедимы пути.
– Мгм.
Наша вторая ночь была как бы подтверждением первой. По большей части то же самое, но как-то по- новому и по-другому. Нетерпеливо, яростно, нежно, настойчиво, головокружительно. Казалось, ей это нравилось так же, как и мне.
– И когда же мы утихомиримся? – сказала она уже глубокой ночью.
– Когда настанет утро, и ты уедешь.
– Тогда у нас еще уйма времени.
– Вот именно.
Настало утро, как оно всегда и бывает. Я подбросил Клэр к поезду, а сам отправился в Ламборн.
Когда я добрался туда, то, прежде чем пойти к Гарольду, зашел к себе в коттедж. Все было тихо. Холодно. Странно незнакомо, словно дом уже не был гостеприимным убежищем, каким должен был быть. Я только теперь заметил его пустоту, эмоциональный холод, который так отчетливо ощутил Джереми при первом своем визите. Этот дом уже не казался мне таким подходящим. Тот, кто обустроил его, ушел, канул в прошлое. Я ощутил странную ностальгию… но звать его назад мне не хотелось. Я слишком повзрослел.
С легкой дрожью я разложил на столе снимки различных людей, а затем попросил мою соседку миссис Джексон зайти и посмотреть на них.
– А что я должна искать, мистер Нор?
– Кого-нибудь из тех, кого вы видели прежде.
Она послушно внимательно просмотрела их один за другим и без всяких сомнений остановилась на одном лице.
– Как любопытно! – воскликнула она. – Это тот самый инспектор из совета, который заходил насчет налогов. Тот, которого я сюда впустила. Полицейские все издевались, когда я говорила им, что если человек говорит, что он налоговый инспектор, то вы и думаете, что он налоговый инспектор.
– Вы уверены, что это он?
– Абсолютно, – кивнула она. – На нем была та же самая шляпа, и все такое.
– Тогда не подпишете ли вы мне этот снимок, миссис Джексон? – Я дал ей ручку «Люмоколор», которая четко пишет черным на фотобумаге, и продиктовал, что этот человек приходил в дом Филипа Нора, назвавшись налоговым инспектором, в пятницу, 27 ноября.
– Все? – спросила она.
– Подпишитесь, миссис Джексон. И не напишете ли то же самое на обороте другой фотографии?
Она сосредоточенно подписала.
– Вы отдадите это в полицию? – спросила она. – Я, честно говоря, не хочу, чтобы они снова мурыжили меня. Они опять придут донимать меня вопросами?
– Не думаю, – ответил я.
Глава 20
Виктор Бриггз приехал в своем «Мерседесе», но в Даунс он поехал с Гарольдом в «Лендровере». Я же отправился верхом. Этим утром мы все были в общем довольны скачками, и теперь каждый по-своему возвращался к конюшням.
Когда я въехал во двор, Виктор Бриггз стоял у своей машины и ждал. Я соскочил с лошади и отдал ее одному из конюхов.
– Садись в машину, – сказал Виктор.
Как всегда, слов он не тратил. Он стоял, одетый как обычно, как всегда, раскрасневшийся на холодном ветру, омрачая день. Если бы я мог видеть ауры, его была бы черной.
Я сел впереди на пассажирское сиденье, там, где он указал. Он сам сел за руль. Запустил мотор, снял машину с тормоза, включил передачу. Груда металла тихо выехала из Ламборна, направляясь в Даунс.
Он остановился у обочины большого газона, откуда было видно половину Беркшира. Отключил мотор, откинулся в кресле и сказал:
– Ну?
– Вы знаете, что я собираюсь сказать? – спросил я.
– Я кое-что слышал, – сказал он. – Я много что слышал.
– Знаю.
– Я слышал, что ден Релган напустил на тебя своих головорезов.
– Да? – Я с интересом посмотрел на него. – И где же вы это слышали?
Он слегка дернул ртом, но все же ответил:
– В игорном клубе.
– И что именно вы слышали?
– Ведь это правда? – сказал он. – В воскресенье у тебя на физиономии все еще были отметины.
