Когда Денисов и Блохин появились в кабинете, там уже сидело несколько человек. Никто из них не снял пальто, готовый в любую минуту спуститься к машине. Позади полковника Холодилина, сидевшего за столом Блохина, с пачкой телеграмм стоял Сабодаш, он тоскливо посмотрел на вошедших.
За приставным столиком сидела проводница утреннего электропоезда Нина Устюжанина. Она успела переодеться – Денисов ее едва узнал.
– …Только спустилась я с платформы, стала хвостовой вагон огибать, слышу, кто-то идет сзади!
– Вы хотите сказать – кто-то из пассажиров электрички пошел не к вокзалу, а через товарный парк? Назад? – Сидевший напротив инспектор перегнулся к ней через столик.
Нина кивнула.
– …Куда же он мог в таком случае идти?
– Видно, на Дубниковку пошел. – Устюжанина достала из кармана платок, приложила к лицу. Ей, по- видимому, нравились резкие тона: платок был ярко-оранжевый, пальто из жатой кожи алое, брюки из темно-фиолетовой шерсти. – А может, на станцию, – она показала на окно, – в девятиэтажку. Я даже перепугалась сначала!
За хитросплетением переулков, за одинаково занесенными снегом заборами розовел новый девятиэтажный дом.
– Как вообще прошла поездка? – спросил тот же инспектор. – Трудная была ночь? Пассажиров много?
Денисову нравилось, как инспектор задает вопросы, только голос был уж чересчур вкрадчивым.
– С аэропорта не знаю сколько село…
– А в Тополином?
– Там платформа дугой, плохо видно.
– Вы сами проходили по вагонам в аэропорту?
– А как же?
– Этого всего не было? – Вторгшийся в разговор Холодилин показал на расстеленную в углу газету.
Денисов повернул голову, куда указал полковник. Кроме обычного вагонного сора, он увидел коричневый мятый портфель, пластмассовый черный футляр от электробритвы, несколько окурков. Денисов догадался, что Холодилин приказал подмести вагон и осмотреть мусор.
– Портфель бы я увидела. – Устюжанина пожала плечами.
По знаку Холодилина инспектор выключил диктофон и вместе с проводницей поднялся к дверям. С ними ушел еще один инспектор, который сидел у окна, третий их товарищ, дремавший на диване, остался неподвижным.
– Что еще? – спросил Холодилин у дежурного.
– Ничего существенного, товарищ полковник. – Сабодаш перелистнул не сколько ориентировок. – Кража ковра из пункта технического осмотра на Павелецком… «Господин Абдулали Саад-Эль Омейра утерял дипломатическую карточку и билет на самолет Москва – Бейрут».
В коридоре раздался шум, Холодилин поморщился. Инспектор, провожавший Устюжанину, показался в дверях:
– Генерал приехал! Находится внизу, у автокамер.
Холодилин встал. Сабодаш легонько тронул спящего инспектора за плечо, тот не пошевелился.
Холодилин обернулся:
– Пусть немного поспит, только форточку прикройте – простудится…
Денисов нагнулся к сейфу. В огромном двухъярусном шкафу «Бр. Смирновы, Москва, уг. Лубянской шт., Мебельные ряды» ему принадлежало нижнее отделение. Многие удачные мысли посетили Денисова в то время, пока он, сидя на корточках, смотрел в этот раскрытый стальной ящик.
«Некоторые пассажиры еще не знают, что у них украдены вещи… – подумал Денисов. – Всех потерпевших и настоящие масштабы преступления мы сможем узнать лишь через пять дней – после окончания срока хранения вещей».
Пронзительный телефонный звонок рассыпался на множество мелких тревожных звоночков. Инспектор на диване так и не проснулся, Денисов поднял трубку.
– …Начальник караула с Москвы-Третьей. Такое дело. Вы пассажиром интересуетесь из первой электрички? Он в девятиэтажку забежал. Наш стрелок его видел.
– Алло?!
– …На планерке рассказывал.
– Еду к вам. Где он сейчас находится?
– Первый пакгауз, за арбузными шатрами.
– Предупредите его: я сейчас буду!
– Я считал, что вы знаете об этом, – стрелок, встречавший Денисова на Москве-Третьей, приоткрыл овчинный тулуп, который закрывал его с головой, – только сам я этого не видел. Весовщица говорила с контейнерной площадки. Побежал, сказала, в девятиэтажный дом на Дубниковку, где «Галантерея».
– Как зовут весовщицу? Вы сможете ее показать?
