– Ну уж просто так! Как, говоришь, его фамилия?
– Я и имени-то не знаю. Поздороваешься обычно: «Как дела, старик?» – «Ничего». Вот и все. – Порываев разговаривал нехотя, но Блохина это не смущало: у него была своя линия поведения во время таких бесед.
– Бывает. У меня тоже, бывало, друзья-знакомые! Полгорода здоровается, где ни появишься, в любое время суток! Этот-то к тебе в какое время заявился?
– После мариупольского.
– Примерно в двадцать один час. Выпивали? По глазам вижу! А закуска? – Блохин засмеялся, снял с головы шляпу, подумал и снова надел. – Или под водичку?
Порываев колебался.
– Не бойся, начальнику вокзала не скажу. Старый год провожали?
Независимо от ответа Блохин знал правду – выпивали. Во время кражи из автоматической камеры хранения дежурный был навеселе. К нему приходил человек, которого дежурный либо не знает, либо хочет скрыть. Все вместе это составляло освященный традицией набор ингредиентов раскрытия любого преступления: подозреваемый, ведущий сомнительный образ жизни; сообщник, которого «не знают», и алкоголь.
– Ну ладно. Не хочешь – можешь не называть. Не настаиваю. Вот мне что скажи: когда ты открываешь ячейку и видишь, что в ней нет вещей, как ты обязан поступить?
– Пустую ячейку я оставлю открытой – пусть пассажиры пользуются.
– Правильно. Следующий вопрос: когда по указанию инспектора ты вскрывал ячейки, какую-нибудь из них оставил открытой?
– Я? – Порываев с секунду смотрел Блохину в глаза, потом не выдержал, отвел взгляд.
– …Да или нет?
– Нет
– Вот видишь! Значит, во всех ячейках лежали вещи!
Порываев не догадывался, куда клонит Блохин, но чувствовал подвох.
– Повторяю: поскольку ты ни одной ячейки не оставил открытой, значит, среди них не было ни одной пустой – вывод из двух первых посылок. Так?
– Так.
– Следовательно, в пятьсот второй – слушай внимательно! – лежали в это время вещи. Их украли уже после этого. Верно?
– Погодите! Про них я ничего не знаю! Я же только
– Ловко? Так и не заглядывал?!
– Зачем мне? – Порываев переступил на полу тяжелыми нелепыми ботинками. – Да еще при инспекторе?
– Но, если бы ты открыл пустую ячейку, тебе бы потерпевшие подсказали!
– А я откуда знаю? С них и спрашивайте.
«Нечем тебя прижать, ведь врешь! – подумал Блохин. – Сейчас хотя бы еще улику, самую малую!»
Тут ему снова повезло.
– Ну ладно, Порываев, верю – не знаешь, не видел… Но о встрече-то с тем человеком вы договорились? Он к тебе зайдет после Нового года или ты к нему? Как?
Блохин снова попал в точку – и это почувствовал. Дежурный заерзал на стуле.
– Сказал, утром вернется с первой электричкой…
– С первой?!
– Он так сказал…
– Понимаю. – Блохин пока еще ничего не понимал. – В чем он одет?
– По-рабочему: куртка, сапоги.
1 января, 10 часов 30 минут
На ваш № 01/1 от 1 января сообщаю, в период с 22 по 26 декабря на бакинском вокзале зарегистрирован ряд краж из ячеек автоматической камеры хранения. При этом направляю словесное описание лиц, вызвавших подозрение дежурных сотрудников милиции и камеры хранения.
Далее шли описания – всего одиннадцать словесных портретов.
