– Между прочим, эту робу я приобрел для вас. Вы вот смеетесь, когда я говорю, что надо носить форму… Переоденьтесь, подойдите к расписанию самолетов и оттуда заходите в отсек. Рискните!
– Пожалуй. – Илью озадачило неожиданное проявление участия. – А вы как же?
– Не беспокойтесь. Куртка мне немного мала, вам будет в самый раз.
«В пристрастии к форменной одежде есть логика, – подумал Илья, – эксплуатируются стереотипные представления обывателя о служивых людях».
Через несколько минут Илья выглядел заправским летчиком гражданской
авиации.
– Я останусь стоять у киоска военторга. – Мысль Капитана работала на редкость четко. – Если дежурный пойдет к вашему отсеку, я перехвачу его двумя-тремя вопросами…
Толстяк у автомата наконец решился. Результат телефонного разговора превзошел ожидания: просияв, он быстро направился в сторону стоянки такси.
Илья вошел в отсек, чувствуя себя совершенно спокойно. Ячейка открылась на шифр 5317. Пухлый чемодан пребывал в ней в состоянии благодушия, Илья сразу невзлюбил его крутые бока и манеру выставлять из-под крышки белые концы то ли рубашек, то ли носовых платков. Даже новые вещи в таких чемоданах бывали чудовищно измяты или засалены на самых видных местах; деньги, запонки лежали в них вместе с яичной скорлупой, засохшими бутербродами.
Илья оглянулся – Капитан, одетый в его, Ильи, пальто, стоял у киоска военторга, небрежно облокотившись на витрину.
Все дальнейшее было отработано Ильей до автоматизма: достать из ячейки заупрямившийся чемодан – поставить рядом – вынуть из правого кармана монету – бросить в прорезь приемника – перекрутить рукоятки шифраторов (сначала снаружи, потом изнутри) – захлопнуть дверцу – поднять чемодан – отнести в базовую ячейку, которая открыта заранее. Все! Конец первой серии.
На какое-то мгновение Илья потерял Капитана из виду и вдруг увидел дежурного по камере хранения; находящийся обычно в состоянии непреходящей меланхолии дежурный на этот раз почти бежал.
«Что-то случилось!»
Дежурный оглядывался по сторонам.
Илья сразу понял: раскрытая базовая ячейка выдает его с головой. Видавший виды рундучок Капитана и разбухший от сознания собственного превосходства кожаный чемодан с биркой «Аэрофлот» не могут принадлежать одному человеку.
– Что со мной? – Илья бросил чемодан, прижал руки к животу. – Что такое? Минутку! Пожалуйста, посмотрите за моими вещами! – Ссутулившись, он отскочил в сторону.
Кожаный чемодан брал блестящий реванш.
Запнувшись о его крутой бок, Илья едва не упал, кое-как удержался на ногах, с силой отпихнул чемодан в сторону. Тот упал глухо, всей тяжестью хрястнув о мраморный пол. Илья потерял на этом не менее пяти секунд.
– Старшина! – крикнул дежурный.
Илья выскочил из отсека. Бежать по эскалатору было поздно и бессмысленно. Сбоку, на дверях, мелькнула табличка «Посторонним вход воспрещен», другого пути не было. Илья бросился в коридор.
Двери кабинетов по обе стороны были опечатаны. Впереди, почти в самом конце, мелькнула полоска света.
В комнате, пахнущей сургучом, незнакомый старик опечатывал бандероли – он испуганно покосился на Илью. В коридоре слышался шум преследования.
– Патрули, папаша, – пробормотал Илья первое, что пришло в голову, по привычке давая какие-то теперь уже никому не нужные объяснения.
Он вскочил на стол и стал с треском отдирать шпингалеты. Окно открылось не полностью. Илья так и не узнал, что ему помешало.
Сбросив куртку, он изо всех сил потянул раму на себя.
– Здесь! – раздалось у дверей.
В ту же секунду ему удалось протиснуть голову и плечи в образовавшееся отверстие, и, ни о чем больше не думая, он камнем свалился вниз.
…На Каланчевке Илья, как обещал, щедро расплатился с таксистом, но тот даже не взглянул на деньги, с обидной поспешностью включил зеленый глазок.
На улице никого не было. Каланчевка спала, припорошенная снегом, под не умолкающие всю ночь голоса маневровых диспетчеров. Где-то совсем близко за забором постукивал на стрелках тепловоз, в хлебном магазине на углу принимали выпечку. Помочь Илье там не могли, в лучшем случае могли предложить дымящуюся свежую булку.
Илья знал, почему он едет на Каланчевку. Оглядываясь по сторонам, он обежал Казанский вокзал, перелез через крышу летней камеры хранения и оказался на путях. До столовой локомотивных бригад, работавшей круглосуточно, отсюда было рукой подать.
«Если сейчас выкарабкаюсь, – подумал Илья, – значит, в рубашке родился… Счастливец!»
Обитая дерматином дверь подалась, впустив с Ильей рваный клуб морозного воздуха. В столовой сидели ранние посетители – работники станции. Несколько человек у стойки рассматривали меню. Илья уже бывал здесь. Подхватив со стола пластмассовый, потемневший от времени поднос, он бросил на него ложку с вилкой и смешался с людьми, стоявшими у буфета.
2 января, 5 часов 20 минут
