– Хм-м, – задумался я.
Он как-то странно посмотрел на меня.
– А может, ты с ним знаком?
– Как сказать… Признаюсь только тебе: когда-то пересекался. Очень давно.
Он немного подумал.
– Ладно. Об этом позже поговорим. Оклемайся сперва. Видок у тебя ни к черту…
– Да ладно. Это как раз ерунда. Лучше скажи, что там с копией фильма.
– Сын Исидзаки сказал, что личные вещи начнут разбирать завтра, как служба закончится. А закончат через три недели, к официальным поминкам. Так что эти поиски времени займут будь здоров. Не говоря уж о том, что кассет Исидзаки наснимал целую гору. Я предложил помочь, да он очень вежливо отказался… Но тут уж ничего не поделаешь. Частная жизнь все-таки.
Он, похоже, забыл, что через три недели я уже не буду сотрудником компании.
– А секретаршу его расспрашивал? Куда он в последний день выходил и так далее…
– Конечно. Сразу после твоего звонка он отправил ее в универмаг на Нихонбаси. Попросил купить новый галстук. Мы потом с ней вместе проверили – этот галстук так и висит в шкафу.
– А потом, когда она вернулась?
– Потом ему кто-то звонил. Ни кто это был, ни о чем они говорили – она, конечно, не знает. Но после того, как она их соединила, лампочка на ее телефоне очень долго не гасла. Потом Исидзаки сказал ей, что скоро придет, и куда-то вышел. Звонили ему в три часа, а вернулся он почти в пять. Особенно ее удивило, что он не сообщил, куда и зачем уходит.
– А дальше?
– Дальше не очень понятно. Около шести Нисимура попрощалась с ним и ушла домой, а он, похоже, остался по каким-то делам.
– Ну так я скажу, по каким делам. Говорят, в семь часов он спустился к нам на этаж. Там оставалась только Мари Охара…
Что случилось в конторе, лучше не скрывать. Никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает. Какисима вытаращил глаза:
– Зачем бы он заходил в рекламный?
– Как показалось Охаре – возможно, перед тем как покончить с собой, его пробило по ностальгии. И он решил заглянуть туда, где когда-то работал…
– Ну что ж. Тоже не исключено.
– И вот еще что… Полиция ничего не выпытывала?
– Да нет. По-моему, они уже считают дело закрытым.
– Как знать. Два копа с чугунными мордами сегодня весь вечер у дома ошивались. Да и ты говорил, что следователь из Второго отдела в ночь смерти сюда притащился. Кажется, на его счет у тебя были какие-то догадки?
Похоже, он удивился. И, понизив голос, переспросил:
– Здесь были копы?
– Ну да… Сам же рассказывал: после того как Исидзаки порвал с рэкетирами, якудза ему травлю устроила. Может, полиция опасалась каких-нибудь инцидентов?
– Возможно. Только знаешь… Наверно, нам больше не стоит во всем этом ковыряться.
Я посмотрел на него. Он задумчиво потер подбородок.
– А? Как думаешь, Хориэ?
– Ты о чем?
– Даже если мы поймем мотивы его самоубийства, это ни к чему не приведет.
– Не понимаю.
– Я вот сейчас здесь стоял… Люди прощались с ним, а я то и дело смотрел на его фотографию. Мягкая улыбка, доброе лицо… И я подумал: что бы там ни осталось после смерти – его настоящих мотивов нам все равно никогда не понять. Конечно,
Он обернулся к алтарю. Я не стал. Красивое фото с траурной ленточкой стояло здесь для тех, кто остался в живых.
– Может быть, ты и прав, – сказал я. – Но я никогда не слыхал о самоубийцах, которые кончали с собой, чтобы сказать кому-то спасибо…
Лицо Какисимы помутнело и куда-то отъехало. Я начал терять равновесие. Какисима подхватил меня под локоть и потрепал по щеке.
– Эй, Хориэ! Ты в порядке? Да ты весь горишь! Тебе в постель надо, братец!
– Да ну, ерунда…
– Вот же упрямый, черт! Иди-ка домой да отоспись хорошенько. После поговорим!
– Ладно, – сдался я. Наверно, он прав. Все равно здесь не лучшее место для таких разговоров.
И я решил вернуться домой.
Когда я вышел за ворота, ни полицейских, ни машин уже не было. Я побрел по тихой улочке обратной дорогой, покачиваясь от слабости.
9
Ближе к станции голова перестала кружиться. Перед тем как войти в метро, я остановился и вытер нос салфетками, которые дала мне в дорогу Охара. Я поднял голову. В сторону Адзабу несся поток машин. Сегодня утром, когда я гулял здесь, улица была пуста.
От дома Исидзаки до «Розовых холмов» – всего несколько минут ходу. Даже для такого старика, как он. Что и говорить, место для съемки было просчитано идеально. Можно, конечно, опять сходить туда, раз уж я здесь, в Хироо. А вдруг снова впустую? Я достал из кармана блокнот и мобильник. Киэ Саэки по- прежнему не было дома. Не дослушав автоответчик, я отключился и вдруг подумал. А ведь у этого консьержа тоже есть телефон!
Я позвонил в справочную, узнал нужный номер и набрал его.
– Алло! «Розовые холмы Гайэн-Ниси» к вашим услугам! – услышал я уже знакомый учтивый голос. Теперь он казался мне призраком из далекого прошлого.
– Господин консьерж? Это Хориэ, который утром вас беспокоил…
Голос в трубке тут же утратил половину своей учтивости.
– А! Господин Масаюки Хориэ из «Напитков Тайкэй»?
– Ого! – поразился я. – Даже имя помните? У вас отличная память.
– Что делать, такая работа. Чем могу?..
– Я все же хотел бы поговорить с госпожой Саэки. Она еще не вернулась?
– Не могу знать. Я же дал вам ее телефон.
– Да, но сколько я ни звоню, все на автоответчик попадаю. Может, она уже домой заходила? Видите ли, нам срочно нужна модель… Как бы еще с ней связаться?
– Вообще-то она звонила сюда разок… – Он слегка напрягся. Наверное, размышлял, не слишком ли много болтает.
– Вот как? Вам звонила? Из города?
– Ну… В общем…
– И часто у вас жильцы звонят консьержу?
Он выдержал осторожную паузу, чтобы скрыть недовольство.
– Бывает… Госпожа Саэки иногда уточняет, не приходил ли кто. Такое нередко случается.
Опасаясь, что он опять начнет про «интим», я решил сменить тему:
– Вы сообщили ей обо мне?
– Да, как вы и просили.
