— Вы по поводу контрольных… — Она подмигнула. — Посидите, я сейчас поищу.
Женщина при ходьбе по-утиному покачивалась.
— С вашего позволения, я посмотрю пока библиотеку.
Девица мгновенно утратила ко мне интерес и продолжала:
— …Парнишка один освободился. Он сидел с ним. Говорит, спать им совсем не дают…
Они говорили на интересующую меня тему. Я подошел к книгам. Библиотека — литература шестидесятых — уместилась на десяти румынских полированных полках.
В простенке над полками висели цветные репродукции: актриса Шарон Стоун и топ-модель Синди Бар.
— Они ему говорят: «Половину отсидишь и выйдешь! На воле тебе все равно три года трубить в армии, так что получается всего четыре с половиной года. Выйдешь в двадцать три — вся жизнь впереди! А будешь запираться — пожизненное!» — Девица поднялась. — Ладно, пойду…
— Заходи, Мали. — Хозяйка не пошла проводить ее до двери.
Мы остались вдвоем.
— Вот какие у нас дела… Чай будете? С цукатами.
— Спасибо. С удовольствием.
Она что-то поняла. Спросила:
— Вы кто, извините, по профессии?
— Литератор. Может, вы даже знаете меня, я пишу короткие рецензии для «Нашего Иерусалима». — А вы?
— Биолог. Педагог.
Она действительно меня знала.
— Вашей рубрики давно не видно. Большой перерыв.
— Да, меня не было. Я уезжал.
— Вы много странствуете?
— Было. Япония, Франция, Германия…
— А где лучше?
— В Японии.
Я нуждался в доверии. Какая-то моя фраза, воспоминание должны были нас соединить.
«Что там было в Японии…»
Внезапно меня осенило. Я достал блокнот с изображением маленькой рыбки на обложке.
— Узнаете?
— Кари — рыбка, которая плывет против течения. Символ ищущих!..
Рыбка нас сблизила.
— Наши дурачки тоже собирались путешествовать… — Она постаралась скрыть волнение, но руки у нее дрожали.
— Далеко?
— В Испанию.
— Замечательная страна.
— Но, наверное, дорого. Борю обвиняют как раз в том, что ради этих денег они убили нищего! Слышали? Мали рассказывала…
В передней хлопнула входная дверь. Я понял, что пришла дочь.
— Здравствуйте…
На дочери было легкое платье на бретельках, заканчивавшееся на кромке коротких плавок. Сильные загорелые ноги украшали тяжелые модные ботинки.
Девчонка взглянула на меня с любопытством.
— Это родственник Бори…
— Да?
Я уточнил:
— Со стороны отца.
— Родители его разошлись…
Она подсказала мне правильную версию.
— Поэтому семья ничего не знает о том, что я здесь. Все очень волнуются…
Ленка долила воды в электрочайник, включила. Мать обернулась ко мне.
— Вы думаете, девчонок могут посадить за то, что они знали и молчали? — По-видимому, она всем задавала один и тот же вопрос.
— Если хотите, я могу узнать.
— У вас есть адвокат?
— Да.
— Пожалуйста. А то я даже хотела идти… — Она ткнула в газету на столе.
Я увидел объявление: «Изольда Гальшвили входит в известную пятерку великих предсказателей будущего. Видит прошлое, сегодняшнее и предстоящее…»
Лена налила чаю.
— Вы сами видели этого нищего? — спросил я ее.
— Тысячу раз… — Мой вопрос ее успокоил. — Маленький спокойный человечек…
— Боря встречался с ним?
— Никогда!.. Ни он, ни Гия. Ни разу не говорили о нем!
— Я думаю, если бы они намеревались его ограбить, когда-нибудь они бы обязательно проговорились… — Меньше всего это должно было походить на допрос. — Вы от кого-нибудь слышали об этом нищем?
Она задумалась.
— Зойка рассказала. Тут одна малолетка. Она слышала о нем в пабе «Сицилийская мафия»…
— Что это за паб?
— Держат харьковские крутые ребята. Они, собственно, взрослые. Жоре лет тридцать пять. А Макс — его компаньон. Наши с ними не дружили…
— И что Зойка?
— Она слышала. В пабё шла речь, дескать, у Амрана Коэна денег куры не клюют!
— Ты не могла бы рассказать подробно, Лена? Кто, что…
— Это говорил Макс своему компаньону, Жоре. Зойка случайно подслушала.
— Давно?
— Еще год назад, когда в Иерусалиме убили другого нищего — в Писгат Зеев…
Она снова внимательно взглянула на меня, словно что-то почувствовав, однако не пришла ни к какому решению.
Чужой незнакомый мужик… Около сорока, тяжелый, с длинными руками. Впалые щеки, чуть сваленный набок нос и верхний ряд зубов «белого металла», который я больше ни у кого не видел в Израиле. Этого было достаточно, чтобы вызывать из подсознания тревожащие ассоциации.
Но она мне поверила:
— Я как раз сегодня их всех увижу.
— Ты уйдешь? — Мать напряглась. — Может, хоть теперь посидишь дома?!
— Сегодня дискотека в «Теннис-центре»… — Она от щипнула несколько виноградин на блюде, положила в рот. — Мне вам позвонить?
— Лучше, если это сделаю я. Причем в телефон-автомат. Приемы здешних следователей известны…
— Вы думаете, телефон прослушивается?
— Почти уверен. Вы знаете автомат напротив, у банка?
— Да.
— Я буду звонить вам в 21 час. Если я буду вам нужен, вы подойдете. Если вас нет, будем считать, что все по-прежнему…
Она кивнула.
— Вы покажете мне их сегодня?
