— У меня к вам небольшое дело. Как говорят, собака не наступит на след тигра, умный поймет смысл слов, — он широко развел руками. — Сейчас на улице какой-то незнакомый человек просил передать для вас этот портфель. Что в нем, меня не касается. Это все… Спасибо… Такие жаркие дни стоят… — Он подвинул портфель к столу. — Что же нас дальше ждет? Хороший чай… — Он сделал движение, готовясь подняться.
Не притрагиваясь к портфелю, Тура спросил:
— Что за человек?
— Совершенно неизвестный, — искренне-горячо сказал Рахимов.
— Занятно, — хмыкнул Тура. — А почему он поручил именно вам?
— Трудно сказать, — пожал плечами Рахимов. — Людские мотивы трудно понять. Может быть, слыхал, что я тоже юрист? Закончил юрфак. А может, ему известна моя репутация — безупречного человека… Я не прошу, чтобы мне верили. Мерило ума — здравый смысл. И умный враг лучше глупого друга. Я не знаю, что в портфеле. Может, там лежит книга, «Кабуснаме», например. Мудрая книга. Из нее многое можно почерпнуть. А может, деньги. Тысяч пятьдесят. А? Вполне приличная сумма…
Тура с интересом посмотрел на него:
— Слушайте, Рахимов, а если я вызову дежурного?
Рахимов сердечно улыбался:
— Я буду счастлив познакомиться с этим достойным человеком и чистосердечно повторить то же самое.
— В этом портфеле взятка, — устало сказал Тура. — Деньги за то, чтобы я молчал!
Рахимов засмеялся:
— Ошибаетесь! Вы же юрист, сами понимаете, что вы больше не должностное лицо, а подарок частным лицам не является взяткой. Потом разберетесь. Всегда существует два выхода… Мне это тоже известно.
— Пока мы живы.
— А прожитая жизнь — как выпущенная стрела…
Тура посмотрел на часы:
— Разговор закончен.
— Отказываетесь?
Сколько раз за эти дни Хапматову задавали этот вопрос.
— Да! Разговор окончен. Ваше счастье, Рахимов, что у меня сейчас нет времени заниматься доказыванием юридических тонкостей вашего подарка. Берите портфель и уходите…
Рахимов беззаботно-весело смеялся:
— Я бы, как правовед, добавил — нет времени и возможности… Но это сейчас неважно. Кстати, если хотите, я могу передать привет вашей жене и Улугбеку. Одна моя знакомая живет с ними рядом — микрорайон Юнус Абад, квартал 6. В Ташкенте… Всего вам доброго… Рад был вас повидать…
Захлопнулась дверь.
В сердце Туры входил непереносимый ужас.
Из газет:
Ехали молча. Когда уже подъехали к чайхане, Силач, выключив зажигание, сказал Туре:
— Значит, наше дорогое начальство нам намекает, чтобы мы себя вели скромнее?
— Выходит, что так, — кивнул Тура. — Любимый метод мафиозников — давить с помощью заложников.
— Надеюсь, что это им не удастся, — тряхнул Силач головой, — завтра же утром выедем в Ташкент, перевезем их в новое место.
Самого Сувона в чайхане не было, но на супе, в углу, они увидели Тулкуна Азимова — старик степенно пил чай. Тура и Силач подошли к старому товарищу, сердечно поздоровались, сели рядом. Мальчик-ученик, племянник Сувона, принес свежий чай, разлил по пиалам, и, когда он отошел, Тура спросил:
— Тулкун-ака, какие дела привели вас к нам?
— Меня мучает сомнение, — вздохнул Тулкун. — В тот день, что мы с тобой виделись последний раз, Тура, убили этого несчастного мальчишку — Сабирджона…
— Да, Тулкун-ака, его убили, может быть, в тот момент, когда мы с тобой разговаривали… И вместе с ним убили Большого Корейца…
— До нас не сразу вести доходят — мы живем в углу мира. Но я уже услышал о твоих делах… — Тулкун замолчал, будто раздумывал, говорить ли дальше на эту щекотливую тему или деликатно промолчать, потом махнул рукой: — Я долго думал, могу ли я высказать такое, пока не понял, что не могу не сказать тебе… Ты не знаешь, почему я позвал тебя сюда.
— Я не думал об этом, — осторожно заметил Тура. — С умным человеком выпить чаю можно в любом месте!
— Наверное, — кивнул Тулкун. — Но я решил тебе сказать, что в то утро, как ты приезжал ко мне в Урчашму, я видел там Сабирджона…
— И что он делал? — заинтересовался Тура.
— Он пил чай и разговаривал с Сувоном…
От неожиданности Тура опешил и бессмысленно переспросил:
— С Сувоном? С нашим Сувоном? Чайханщиком?
— Да, — коротко кивнул Тулкун.
— А он часто бывал у вас?
— Нечасто. Раз в месяц примерно. Он у нас на базе мясо берет… И в тот раз брал… Не знаю, может, случайно они за столом оказались вместе…
— Долго разговаривали? — спросил Тура.
— Не могу тебе, Тура, сказать точно — не обращал я внимания, сам понимаешь… К ним еще потом Зият подошел, вместе сидели…
— Зият? Кто такой? — посунулся к ним ближе Силач.
— Бывший инспектор из Дарвазы. В ГАИ когда-то работал… Потом в Казахстан переводился, снова возвращался. Не помните его?
— Зият Адылов!.. — Тура слышал это имя, но не мог вспомнить, в связи с чем его упоминали.
Старик отпил глоток чая, положил ладонь на руку Туре:
— Я ничего плохого сказать о Сувоне не могу. Но предупредить тебя должен. Он тебе сам ничего не рассказывал о разговоре с Сабирджоном?
Тура обменялся с Силачом взглядом, медленно покачал головой:
— Нет, ничего он мне не говорил о Сабирджоне… Какое-то очень важное воспоминание плавало у самой кромки памяти, оно тревожило и будоражило, оно должно было объяснить все. Если бы оно пришло сейчас — все стало бы на свои места. Но оно не приходило — рассыпалось, таяло, исчезало.
