отсрочки проектов на неделю. Но вот чего она совсем не хотела делать, так это оставлять бесхозной свою театральную студию. Впрочем, зачем ее оставлять? Она вспомнила совет Татьяны: «Пусть Ипполит позанимается с ребятами, раз у него три курса театрального». Пусть позанимается. И нужно ему денег на неделю оставить – на питание и на транспорт. Так. А теперь – в аптеку. Что там доктор сказал: памперсы для взрослых? Этого мы еще не проходили…
По дороге в аптеку она думала о том, что из-за ее семейных проблем опять страдает Валентин. Они собирались в Прибалтику, к его родственникам, но теперь поездку придется отложить. Она позвонила ему на трубку:
– Валя, прости, что я опять нарушаю наши с тобой планы. Может быть, ты один поедешь?
– Прекрасная идея, моя дорогая! Я возьму с собой двух юных сирен, и они мне будут сладко петь про мои мужские достоинства, а не про подростковые проблемы. Мариша, не переживай. Мы с тобой в таком возрасте, когда проблемы с родителями неизбежны. Я поеду с Серегой Дьяченко на рыбалку, только и всего!
Марина немного успокоилась – она всегда расстраивалась, если кому-то приходилось менять свои планы из-за нее.
У Марины появилась новая привычка: как только она входила в квартиру, сразу же включала компьютер и смотрела почту. Дочка длинными посланиями не баловала, но короткие весточки отправляла часто. Марина решила все-таки посоветоваться с Аленой, прежде чем поручать Ипполиту студийцев. Поэтому вечером, когда обычно они общались с дочерью по Интернету, написала ей:
Алена, бабушке предстоит операция. Чтобы за ней ухаживать, хочу раскидать свою нагрузку. Как ты думаешь, можно ли попросить Ипполита провести пару-тройку занятий в моей театральной студии? Он ведь дома-то все больше молчит. Но ведь чему-то он научился в вашем институте?
Вскоре Алена ответила:
Научился. Помнишь, после второго курса я работала в детском летнем лагере? Так вот он был со мной в одной смене. При его кажущейся инфантильности он был хорошим укротителем. Поет он тоже хорошо. И потом, что ты вечно за всех переживаешь? Ну не будет занятий в вашей студии. Пусть отдохнут. Ну не получится у него – это его проблемы.
Слабое, конечно, утешение, подумала Марина, но другого варианта своей временной замены у нее нет.
Глава 14. Ипполит-дублер
На следующий день Марина попросила Ипполита приехать к ней в колледж: сразу после занятий у нее начинались репетиции театральной студии. Она хотела представить его ребятам и «озадачить» всю компанию работой на неделю-две. Сначала она дала ему почитать сценарий, потом заранее проинструктировала лжезятя, как себя вести со студийцами:
– Эту пьесу они придумали сами. Взяли за основу чей-то сценарий, раскритиковали, утверждая, что автор молодежи не знает, и сами все переделали. У нас там есть эпизод – с гитарой, пением и т.д. У них не получается – они это исполняют как концертный номер, а надо, чтобы это не вываливалось из ткани пьесы, а шло на одном дыхании с предшествующим и последующим эпизодами, понимаешь?
Ипполит опять кивнул. Марина продолжала:
– Если плохо сделают, ты говоришь: «Молодцы, хорошо, но давайте попробуем еще вот так сделать», и показываешь, как надо. Понимаешь?
Ипполит кивнул головой. Она продолжала:
– Критики открытой избегай, потому что они в подростковом возрасте, у них неустойчивая психика и хрен знает, как могут среагировать. – Ипполит после «хрена» вытаращил глаза. Она увлеченно продолжала: – И вообще, они не профессиональные актеры, а у тебя три курса. Будь к ним снисходителен. Если ты им понравишься, то они тебя яблоками не забросают. И потом, у меня выхода другого нет, понимаешь? Я не могу отменить занятия в студии и не могу отдать ее в чужие руки. Так что извини, тебе придется потрудиться. Согласен?
Ипполит снова молча кивнул. На этот раз она возмутилась:
– Ты сказать что-нибудь можешь?
– Гитару брать? – по-деловому поинтересовался он.
– Ну, уже что-то, – обрадовалась она и кивнула: – Брать.
Театр Марина любила с юности. Когда она увидела, что подростков, учившихся в колледже, нужно чем-то занять, то вспомнила о своем собственном увлечении, игре в любительском театре, и предложила директору организовать в колледже театральную студию. Тот не возражал. После того как студийцы показали в канун Нового года трехактную пьесу про современную молодежь, имели успех и прилюдно получили высокую оценку от профессионального режиссера, которого Марина пригласила на премьеру, директор колледжа не только не возражал, но и всячески поддерживал студийцев и их вдохновительницу.
Студия быстро обросла сочувствующей публикой. Это были друзья и знакомые ребят-актеров, которые ждали их после репетиций. Из их же числа находились художники и рабочие сцены. Кто-нибудь из них обязательно сидел на репетициях и в случае необходимости заменял отсутствующих исполнителей.
…Спектакль, о котором вкратце рассказала зятю Марина, был в стадии работы на сцене. Уже около месяца ребята осваивали ее пространство. По договоренности с администрацией колледжа студийцы имели право в дни репетиций сами брать ключ от актового зала. Марине это было удобно: если она задерживалась, ребята могли начинать репетировать без нее. Тем более что они друг к другу относились с большей требовательностью, чем их руководитель.
Когда Марина с Ипполитом вошли в зал, студийцы резвились от души: на полу стоял громко орущий магнитофон, а молодые люди выражали себя кто как мог, начиная от брейка и заканчивая фехтованием на швабрах. Марина успела дойти до середины зала, прежде чем кто-то, первым заметивший ее, выключил звук.
– Здрасте, добрый вечер, кого вы нам привели? – Это все прозвучало одновременно из разных концов сцены от запыхавшихся юных дарований.
– Добрый вечер, господа артисты, – иронично приветствовала своих подопечных Марина. – Я вижу, что вы уже размялись и можно приступать к делу. Но прежде я вас кое с кем познакомлю. – Она чуть отодвинулась в сторону, давая возможность студентам обозреть Ипполита, на плече которого в чехле висела гитара. – Вот, ребята, знакомьтесь, студент третьего курса театрального института Ипполит. Сегодня он посидит на наших занятиях зрителем, я его введу в курс дела, познакомлю с каждым из вас, а следующие две-три репетиции будет вести уже он. Я должна несколько дней провести в больнице, ухаживая за матерью. Вопросы есть?
– Гитара настоящая или реквизит? – поинтересовался Дима Волобуев, который должен был в спектакле исполнять песню.
Ипполит, молча улыбаясь, снял гитару с плеча и вынул из чехла.
Марина воспользовалась подходящим моментом и предложила:
– А давайте-ка мы с песни сегодня и начнем. Тем более что потанцевать вы уже успели. – Она знала, что ребята любят музицировать и на этой общей почве – и для них, и для Ипполита – быстрее найдут контакт. Репетиция пошла своим чередом.
Ипполит поразил ее тем, что, прослушав только первый куплет незнакомой ему песни, начал аккомпанировать не примитивными аккордами из трех нот (чем, собственно, ее не устраивала Димина игра при хорошем голосе), а по ходу исполнения делал вполне грамотную аранжировку. Дима посмотрел, схватил идею, и песня под облагороженный аккомпанемент двух гитар зазвучала по-новому. По дилетантскому мнению Марины, лжезять прекрасно владел инструментом. (Она вспомнила, как в самый первый их разговор – на балконе – он сказал ей, что умеет играть на гитаре, но она не приняла эти слова всерьез.) Студийцы были в восторге, а потому чуть было не превратили репетицию в сольный концерт Ипполита. Марина же была неумолима: «Развлекаться будете без меня», – а в душе радовалась, что может совершенно спокойно оставить на него ребят.
Неделя в больнице вымотала ее и физически, и морально. Валентин как мог старался ее поддержать во время коротких вечерних разговоров по мобильному телефону. Уж он-то знал, как тоскливо становится к концу дня в больничных палатах.
