– Чуть не опоздал. От меня, знаешь, вообще не уедешь. Ну, быстро, рассказывай, что там у вас вышло.
– Сева, ты извини, что так получилось. Я… не надо ничего. Я подумала, что ты из-за меня будешь рисковать… У них пистолет…
– Вот что. Я сам приехал, и сам за себя отвечаю. Ты мне сейчас расскажи, что было, только правду. А потом иди домой. Или жди меня на Фонтане. Тебе нечего здесь смотреть. Я хочу тебе помочь и поэтому пришел.
– Сева…
– Все. Вопрос о моем участии решен. Теперь рассказывай. У тебя три минуты.
Влада скомкано пробормотала, что произошло. Потом Сева сказал:
– Хорошо. Иди в центр. Я приду минут через тридцать, – и пошел к «Волге». Потом вернулся и сунул Владе шапочку.
Влада, хоть и понимала, что лучше ей, в самом деле, пойти в центр, но что- тоее удержало. Вдруг Севе понадобится помощь? Ведь он на самом деле пошел за нее, можно без ложного пафоса сказать, на возможную смерть! Она даже была уверена, что если на него вдруг направят пистолет, то она выбежит и скажет: нет, он здесь не причем! Широкие развесистые кусты за красным гаражом скрыли ее, но разборщикам было не до того, чтобы озираться по сторонам.
Сева подошел к четверке, усевшейся на капот машины, с распахнутыми руками, и сказал:
– Здорово! Всеволод меня зовут.
И тут выскочил перед ним маленьким задиристым петушком Жорин брат – Кеша Ахунский, или Слон-старший. Он, и это было видно, хотел взять чужака на испуг, растопырил тонкие болезненные пальцы и, плюясь, тыкнулся, извернув голову, прямо Севе в лицо:
– Ты че, нах, приперся-то, петух, пидорас, а? Да мы тебя, нах, щас прямо здесь отпетушим… – и вдруг его и без того визгливый голос сорвался на писк. Слова прекратились, только что-тошипело. Он привстал на цыпочки, не отводя своего лица от противника. Они медленно двигали головами, словно целовались. Жора и двое толстяков оторопели. Им стало понятно, что Сева, укусил наглеца за нос и крепко держал его зубами. Тут Гвидон ловко повернул голову, и Кеша шлепнулся на задницу, из глаз его текли слезы, а на носу красовалась розочка следа от зубов и струилась нечистая кровь. Он всхлипывал и кряхтел.
– Извините, пацаны, – молвил Сева, сплевывая розовой слюной, – он мне носом в рот залез. Нельзя же так, шалунишка! – и тут он весело захохотал, словно ожидая, что все тоже начнут беззаботно заливаться.
– Я тебя сейчас завалю прям здесь! – заорал Жора и кинулся к машине, где видимо, лежал пистолет, ожидая, что его остановят. Конопельный угар прошел, и он начал догадываться, что неправ по понятиям, в сущности, он.
– Э, ребята, – лениво отозвался Гвидон, – вы психованные, что ли все? Или телевизера обсмотрелись?
– Остынь, Жора. Или вообще в машине сиди, – недовольно сказал Толстяк в красном костюме. – Поговорить надо.
– Давай поговорим.
– Короче… – начал толстяк в синем, но Сева его прервал.
– Короче – хер сорочий. Ваш малолетка к моей девушке приставал (и у Влады, слышащей это, ошалело забилось сердце). Поэтому с вас – червонец в рублях. Скажите спасибо, что я еще за эту сявку поднарную вам счет не открыл, – он тыкнул пальцем в лоб Кеше.
– Чё? – раскрыл рот Красный толстяк.
– В очо. По вашей бедности, раз даже одеться не можете нормально – так и быть, даю отсрочку, вернете бабосы через неделю.
Всего этого явно не ожидали защитники Жоры. Они привыкли ломать базар растопыренными пальцами, фразами типа «ты что, хочешь меня обидеть» или «а ты чего так дерзко со мной разговариваешь» или «ты что, хочешь мне что-топредъявить».
– Тема не прокатывает, – наконец оклемался Синий Толстяк, – ты…
– Чего? Ты чего так со мной дерзко разговариваешь? – конечно, Сева знал все эти приколы. Увидя соперников, он решил использовать их же приемы против них. – Чего ты на меня так смотришь. А?
– На! – ответил Красный толстяк и, выставив перед собой кулаки, затанцевал короткими прыжками перед Севой, а Синий толстяк лениво (он тоже вернулся, наконец, к своему образу) вымолвил:
– Вали его, Ноготь!
Ноготь быстро, по-боксерски наскочил на Севу, и начал всаживать ему в бока чудовищной силы удары. Сева же неспешно, даже не пытаясь отбиваться, высоко шагнул прямо на толстяка, будто бы желая оттолкнуться от его коленки, совершить замысловатое сальто. Но сальто не вышло – Красный подломился в нижнем сочленении и опустился на четвереньки.
– Бл…дь! – заорал пострадавший. Он кое-как приподнялся, тонкие губы осквернились оскалом. Театральные прыжки исчезли, осталось только животное, желающее убить другого. – Давай все чвакнем козла! – и все: оба толстяка и восставший Кеша бросились с трех сторон на Гвидона. Жора сидел в машине и во все глаза смотрел на невиданную стрелку.
Со стороны даже не было похоже на драку. Все было очень, очень просто. Крайне коротко и резко Сева (а был он, как вы помните, в Гриндерсах, с носком, обтянутым титановым стаканом) пнул Красного под второе колено, и тот сразу скорчился, как червяк, опадая на землю. Но это еще не свершилось, как Сева другой ногой так же неизящно лягнул Кешу в пах, и уголовник изумленно отшатнулся. Оставшийся Синий красиво прыгнул на Гвидона, одна нога вперед, другая назад, рука победно, по-самурайски, поднята над головой, с триумфным криком «Ки-я-я!». Сева же опять-таки, по-колхозному отпрыгнул в сторону и, обхватив голову летящего соперника, не обращая внимания на пару ударов, запрокинул его назад и тюкнул об асфальт затылком. Тот сразу перестал двигаться. Еще один скок – поднимающийся Красный толстяк – толчок ногой в плечо – и он валится на «Волгу» по-киношному растопырив руки. Все это заняло не более двух ударов сердца.
Пришедший в себя Кеша вынимает из кармана нож-бабочку, вертит ее, собирает в клинок и с надсаду бьет в Севу – вот тут все замедляется – Сева высоко отскакивает вбок и с размаху, с разгона от пяток до головы, как молотобоец, ударяет кулаком в висок. Хлопок! Кеша вскидывается всем телом, как трепетная лань, скручивается дрелью и падает противоположно удару, вперед. Добивать его уже не нужно, из его головы, как из худого мешка, отовсюду льется бордовая юшка.
Жора в машине с открытым ртом копается в барсетке и вынимает черный, нереально большой пистолет. А Сева не видит! Он глядит на свои ботинки, испачканные краской со спортивных костюмов. И тут Влада высовывается из своего укрытия и голосит не «Сева» или «Севочка», а четко и конкретно «Сзади ствол!!». И тут все превращается в кино. Жора открывает дверцу машины, начинает вылезать оттуда, оружие уже направляется на Севу, но тот как-то непонятно изгибается. Грохот! В разные стороны летят радужным веером осколки стекла, трепещет искореженная дверца, Жора шлепается в машину, оружие беспомощно выпадает из его рук и звякает на асфальте. Сева так же неприметно прячет свой огромный «Маузер» и грациозно, распахивая фалды пиджака, запрыгивает на капот. «Волга» покачивается, и Сева с маху, в прыжке, извернув ногу, хлыщет в лобовое стекло, оно лопается вдребезги. Сева приседает на корточки, засовывает руки в оконную дыру, хватает Жору за грудки и выволакивает наружу. Треснул на шве спортивный костюм. Жорино лицо иссечено веснушками кровавых осколков, он трясется, изо рта льются слюни и бессвязное бормотание, на штанах увеличивается мокрое пятно.
– Ты – жалкая сморщенная сука, – говорит брезгливо Сева, держа Жору на вытянутых руках, машина приплясывает на колесах. – В пятницу ты принесешь Владе букет роз и десять тысяч рублей в маленьком конвертике.
