– Кую. Это ж не преступление. Этим многие в наших кругах занимаются. Что, сабельку решили заказать? Как обер-полицмейстер?
– А вы ваших заказчиков не регистрируете никак?
– А чего их мне регистрировать? Получаю заказ, делаю, деньги получаю и привет. Хотя я записываю в тетрадку, конечно, что и кому делать, размеры там, материалы…
И Навосвет принес из кузни толстую тетрадь. Сыщики мельком ее пролистали: да, тут работы на полдня. Надо, наверное, ее забрать, криминалистам показать. И тут бородач, замер и приподнял палец вверх. У Слепова так и кольнуло сердце: вот оно!
– Точно, вспомнил я. Заказывали у меня саблю, и просили как раз на ней выбить «Во имя Чернобога». Давно просто было – из головы напрочь вылетело. Год где-то назад. И просил сделать типа клеймо на рукоятке чтоб было, на яблоке, вот здесь. Тип один, из скинхедов. Но не такой пионерчик в казуальных шмотках дорогих, как карланы или модники носят, а видать, настоящий, олдовый, пороху нюхнувший.
– Ну? Вы можете его описать?
– Да один раз я только его видел, и то минут пять. Не вспомню, убейте меня – не вспомню. Взрослый уж, это точно, ну и одет как все они – светлые джинсы, темная майка, башка бритая, усы с бородкой. Или без усов что ль… Здоровый очень, вот это точно, на плече – татуха.
– Вам все равно придется проехать к нам. Посмотрите фотографии, фоторобот сделаем, может и вспомните. Вот я вам адрес напишу и кого спросить, поедете прямо сейчас.
– Хорошо, надо – так надо, – кивнул Навосвет.
– А с саблей-то что?
– Так я отказался. Не получилось бы у меня печать такую сделать, гравировку на лезвии – запросто. А вот с печатью с этой геморроя много, некогда мне было над ней сидеть. Я так и сказал: пусть у других делает. Тем более, саблю он просил боевую, с заточкой, уж явно не для того, чтоб на стенку повесить. А на фехтовальщика он как-то не похож был. Я и побоялся, скажу честно. Можно было бы печать такую сделать, только подумал, зарежет кого-нибудь, так ведь и мне потом достанется. Во как! Как в воду глядел!
– А звали то его как?
– Да не помню я. Звали его как-то странно… Не помню. Не имя обычное было, а погоняло. И какое-то, знаете не стандартное скиновское, типа Партиец там, Фюрер, НС Варриор, а бессмысленное какое-то.
– Ну постарайтесь вспомнить!
– Уж год прошло… Хотя… – Навосвет быстро начал листать страницы своей потертой тетради. Сыщики ждали. – А, вот, смотрите-ка. Записал. И телефон есть. Мокшан его звали. Как мороженое у нас, знаете, Мокшан. Вот – телефон он оставил.
Оба сыщика кивнули. Мокшан – не только мороженое. Это еще и городок в Пензенской области. Телефон они переписали, и Слепов сразу же позвонил в Управление, и передал номер для установления личности таинственного любителя холодного оружия. Все сведения о нем пообещали дать через пару часов.
– Да, и еще, продолжил Навосвет, – я спросил его, сабля зачем нужна. Ну, сами понимаете, это специфика производства. Если для исторического фехтования – там центровать по- особому надо, по-настоящему. И уточнять – сабля азиатская или европейская, и век какой. Если для казачков липовых шашку, на парадах их клоунских сверкать, там центровка особенная не нужна, зато форму четко держать надо. А он мне ответил: мол, для коллекции доценту одному. На стенку вешать. Только обязательно, чтобы обоюдоострая боевая заточка и центровка. Мол, доцент любит, чтоб все было по- настоящему. Разбирается, то есть, как чего. Я думаю, как же, доценту. Овчинка выделки не стоит. Вот, и отказался. Да он и мне и ответил: ну ладно, мол, я тогда сам выточу. Ну, это у нас сейчас не проблема. Конечно, выточить это одно, а я все-таки кую. А выточить саблю на станке-то – вообще плевое дело. Я еще подумал – ну и точи сам, и печать свою делай, я в это дело впутываться не буду. И доцент этот обойдется.
– Доцент… – пробормотал Владимир.
Неожиданно телефон Слепова громко заиграл «Полет валькирий». Звонил начальник криминальной милиции Сан Саныч Никодимов. Это было что-тоиз ряда вон выходящее. Он мог позвонить на мобильный, если случилось что-то серьезное.
– Здорово, добрый молодец. Был ли сегодня ты в Лужском районе, село Степановка?
– Три часа как оттуда. Напал на след, товарищ полковник. Работа ведется, сегодня к вечеру представлю подробный отчет о проделанной работе.
– Напал на след? Ну и что за след такой?
– Все подозрения падают на пензенского скинхеда Всеволода Ведонцева. То есть версия, по которой я работал, по скинхедам, оказалась самой верной. Более того, неделю назад он бежал из-под стражи и уже объявлен всероссийский розыск.
– Ну, умничка. Поступил анонимный звонок. В Степановке твоей два часа назад Палач напал на парня.
У Слепова широко открылся рот.
– Что молчишь? А? Шементом дуй туда! Бригада уже выехала! Я сказал, чтобы труп не забирали, полюбуйся. Сергеев, начальник оперативно-следственной группы вашей, тоже поехал.
И швырнул трубку.
Ленинградская область, Лужский район, посёлок Степановка. Приблизительно в то же время.
Палач остановился за несколько шагов от Ивана Сергеевича и брызнул ему в глаза солнечным зайчиком от сабли.
– Жаль, жаль. Я действительно не хотел вас убивать, это никому не было нужно. Я потому так и рассчитал, чтобы когда вы сюда пришли, мы с Костей уже были далеко. Но теперь сами понимаете – придется мне и вас собой забрать.
– Почему именно мы?
– Так же возопил Христос к Отцу своему. И не дождался ответа. Не дождетесь и вы. Так надо! Простите. И прощайте. – И Палач молниеносно рубанул саблей сплеча. Старик, чуть двинувшись, наклонился и поднырнул под удар. Не веря своим глазам, убийца взмахнул отножным ударом, снизу вверх. Но Иван Сергеевич так же расчетливо пригнулся в другую сторону, и клинок опять пролетел мимо.
– Тебя тренировали мои ученики, щенок! – улыбнулся дедушка. И плюнул в глаза Палачу густым шлепком слюны. Тот сморщился, зажмурился и суетливо рубанул саблей воздух.
И молниеносно вытащил Иван Сергеевич из задних кармашков два небольших ножичка, чуть больше ладони. Левой рукой сильно метнул первый – и он по рукоятку погрузился в живот убийцы. Тот отшагнул, а старик кубарем, мягким кувырком через плечо, бросился под ноги ошалевшему Палачу, резанул его по руке, по ребрам и, оказавшись уже за спиной, несколько раз сильно ткнул в почки.
Ножи были маленькие, но очень острые, из специального сплава, 80 единиц прочности, кровь начала течь из расходящихся ран густыми вишневыми потоками. Плоть мясными ошметками на глазах расползалась вширь и вглубь. Палач выронил саблю и бросился на старика выставив вперед голые кулаки. Вот она, яростная техника штурмового боя! Нельзя против него устоять, все он сметет, разворотит на своем пути! Четыре удара в секунду: левая нога в прыжке в грудь, правая нога в живот,
