Слепов поступил опять опрометчиво: вышел из машины с пистолетом наголо. Все было похоже на истину, у парня на земле лицо было разбито и покрыто грязью, из остова машины в овраге еще валил дым. Тут незнакомец медленно, не опуская рук, повернулся и удивленно спросил:
– Вовка, ты что ль?
И Слепов, вглядываясь в человека, кивнул. Он тоже узнал своего бывшего сослуживца – Сергея Шныркова, с которым они работали в соседних кабинетах. В самый разгар демократических преобразований Шнырков вышел на след организации, запустившей щупальца почти во все госучреждения, и, безусловно, если бы довел дело до конца, полетела бы с плеч не одна высокопоставленная голова.
Однако, дело быстренько замяли, для чего отдали под суд самого Шныркова по обвинению в куче должностных преступлений, процентов девяносто из которых он точно не совершал. Сергея жалели все: от уборщицы до начальника отдела, но помочь, увы, никак не могли. И ждала бы Шныркова красная зона, если бы не спас его совсем неожиданно криминальный авторитет Буль. Вроде бы когда-то Шнырков достойно повел себя по отношению к Булю, и тот не забыл добра. Что он сделал, неизвестно: может, подкупил судей, может, запугал свидетелей, но обвинения вскоре сняли за недостатком улик, попросили прощения за причиненные неудобства и даже предложили повышение. Но Шнырков не просто отказался: выставил всем ребятам, кто его поддерживал, два ящика французской водки, начальнику отдела подарил портрет Дзержинского в полный рост, который тот лет пят безрезультатно выпрашивал, и швырнул на стол удостоверение с табельным оружием.
Вскоре он стал правой рукой Буля, заслужил авторитет в криминальном мире и получил во владение первое в городе сыскное агентство «Бульдог», сразу загремевшее серьезной славой после раскрытия громких заказных убийств.
Слепов и Шнырков поздоровались и отошли в сторону.
– Что с пацаном?
– Да машина взорвалась. Слышал?
– Хватит врать, Серега. Ты его ухайдакал?
– Володя, давай без этих ментовских глупостей. – Он подошел к парню. – Эй, как там тебя? Нормально у тебя все?
– Нормально, – буркнул тот, – я домой можно пойду? Я претензий ни к кому не имею.
– Какие разговоры, дорогой! Беги, конечно! Лицо зеленкой смажь – очень помогает.
Парень поднялся, и еле волоча ноги, поковылял без оглядки в сторону деревни. Слепов строго посмотрел на Шныркова.
– Если ты скажешь, что сюда приехал полюбоваться красотой суровой северной природы, извини, Серега, но я тобой по-другому буду говорить. Не люблю, знаешь, когда мне свои же в глаза врут.
– Представь себе, Володя. Любуюсь красотой. Иногда, знаешь, так хочется бросить все к чертовой матери, ехать и любоваться питерским краем. Вот ребят своих тоже взял, – он кивнул на джипы, – пусть прочищают фибры души.
– Врешь ты, Серега. Ты ищешь Палачей. В первый раз тело нашли неподалеку отсюда. Да и знаю я, что «Бульдог» ваш тоже это дело ведет.
– Может да, а может, и нет. Вы ведь мне тоже не помогаете, информацией не делитесь.
– Сергей, мы же одну работу делаем! Ты что-тознаешь, расскажи, прошу по-человечески! Я тоже с тобой сведениями поделюсь!
– И какими же? Что тут бритые малолетки не замешаны? Это я и без тебя знаю. А тебе известно, что вон в той деревне азерского бандита вчера зарезали?
– Не знаю…
– Уже выехала туда опергруппа. Только почему-то в ней одни азеры. Как так может быть? Что в РОВД уже русских оперов нет, что ли? Неладно что-тов Датском королевстве, Володя. Ну, скажи, что знаешь, я тоже в долгу не останусь. Хоть и знаю я и побольше твоего.
Владимир почти не раздумывал. Он знал, что у Шныркова наверняка есть нужная информация.
– Не знал ничего этот малолетка. На понт хотел взять, уродец. Я его и не трогал почти, рядом сел – он аж обоссался со страху. Ну а в Питере… Опросил я скинов по городу. Без толку все. Говорил с одним дядькой, бывшим лидером Псковского РНЕ. Он говорит мне: вообще не там вы ищете. У скинов не та тактика, не та организация. Они больше спонтанно действуют, в режиме партизанской войны. А уж чтобы клеймо изготавливать, головы мечом отрубать – это смешно просто. Так что мое направление – выстрел в небо. А чеченцы, они сами расследование ведут, сказали, что Палачи эти – серьезная организация, люди у нее по всей России, но первый удар решили нанести в северной столице. И самое главное – сказали, что звать главного человека Мокшан. Я, правда, особенно им не доверяю. Хорошо, хоть не сказали – Путин. По базе посмотрел – нет такого.
– Ну, вот по поводу именно первого удара я не уверен. Я вот читал по сводкам, что в Поволжье абсолютно сходная картина была. И тоже, кстати, скины там руку приложили.
– Где?
– В Пензе, в Поволжье. Тоже головы цыганам отрубили. Более того, виновный сдался с повинной. Вроде бы мстил за девушку, над которой те цыгане надругались. Я звонил туда знакомым ребятам, говорят – скинхед это, причем какой-то серьезный, основа движа. Всеволод Ведонцев зовут. – Шнырков вынул из папки и протянул Слепову цветную копию фотографии бритого светлоглазого крепыша. – Так знаешь, что самое интересное?
– Что? – Спросил Владимир, чувствуя, что рот у него неприлично широко раскрыт.
– Неделю назад он бежал. Во время проведения следственного эксперимента. Его скоро в федеральный розыск объявят, но видать, парень серьезный. Связи у него по всей планете, скорее всего, его не найдут вообще никогда.
Но дело вот в чем. Прикинул я, что волне мог он и с Палачами быть связан. В Питер он часто ездил, это все показали. А я потом на работу к нему позвонил, на завод, все его командировки, когда он сюда ездил, совпали с убийствами. Опытом обменивался, в общем. Во время обыска ничего у него не нашли: матерый подпольщик попался. Но несколько заграничных и иногородних телефонов у него нарыли. Пробили – ну там ерунда всякая, а самый интересный – Питерский телефон. Наш то есть – Центр изучения славянской культуры. Походил я в этом центре, повертелся, Лешку – младшего помощника своего – отправил, а толку нет. Чую, есть там что-то, а что – понять не могу. Да и предъявить нечего. Жаль упустили этого Ведонцева, вот где у веревочки хвостик-то.
Ну и самое главное, что очень хорошо срастается. Мокшан, – усмехнулся Шнырков, – это городок под Пензой. Речка там Мокша, и городок так называется. Я уж изучил там все. Не слишком ли много совпадений? Ну а больше я и сам не знаю. Одно только чую: не так здесь все просто, как кажется. О, вот и мой юный друг, Буль-младший идет. Подрастающее поколение. Принимает, кстати, посильное участие в деле Палача. Даже засланным казачком к скинам ходил, только ничего и не нашел. Познакомить?
Однако из машины помимо Лехи выбежали еще и Костя с Владой.
– Что еще за детсад? – удивился Слепов.
– Да друзья Лешкины. Местные. Не знаю только, зачем он их сюда притащил.
Леха сунулся в приоткрытое окно со стороны Шныркова и затараторил:
– Петрович, мы тут с ребятами подумали и поняли кое-что. Сейчас расскажем. Познакомьтесь – это Костя и Влада. Они нам помогать будут.
– Алексей! – Шнырков с укором глянул на Леху, словно безмолвно говоря «ну
