себе на пользу.
— У тебя есть джем из логановых ягод? — спросил я, думая об апокрифике — источнике знаний.
— О, ты любитель джема? Как много общего у вас с папочкой! Я погляжу в подвале. Хочешь еще и ложку?
— Только джем.
— Ага. Из логановых ягод. До вечера, сладкоежка.
Она снова одарила меня улыбкой и прошмыгнула по коридору, в сторону выхода из здания для заседаний Совета.
Я с ужасом смотрел, как она удаляется, и проклинал себя за мягкотелость. Надо было послать ее подальше, но в присутствии более высокоцветных девушек я словно немел. Кроме того, если уж Виолетта чего-то всерьез захотела, вряд ли бы мое «иди подальше» отрезвило ее. Я медленно побрел наружу, к дневному свету. И хотя я еще не ведал об этом, тем днем я сделал гигантский шаг навстречу ятевео, которое, вероятно, скоро пожрет меня.
Томмо и отец
2.6.03.24.339: Никакая комиссия не может превышать 10 %.
На улице меня ждал Томмо: он сидел на низенькой стене, ограждавшей цветной сад. Ночью прекратилась подача желтого, и трава приобрела чахло-голубой оттенок. Насос, видимо, выключили, но оставшийся цвет полностью исчез бы лишь через несколько дней. Мне не хотелось разговаривать с Томмо, и я направился прямо к своему дому.
— Ну, что там у тебя? — спросил он, быстро приближаясь ко мне.
— Сняли восемьсот баллов, вот что у меня.
— Надо же! — Эта цифра явно впечатлила Томмо. — Даже я никогда не терял так много за один раз. У меня столько никогда не было.
— И я возглавляю экспедицию в Верхний Шафран.
— Ты с ума сошел. И разве они могут наложить такое наказание?
— Я сам вызвался. За шестьсот баллов.
— Ну, значит, не совсем еще сошел с ума… просто забавный чудак. Правда, при стопроцентной смертности сложно делать какие-нибудь ставки. Если только…
— Если только что?
— Ладно, не бери в голову. Я видел Виолетту — счастья полные штаны. Что там случилось?
Так как Томмо все равно узнал бы об этом, я решил, что лучше пусть он узнает об этом от меня, — и рассказал ему все.
— Мои поздравления, — сказал он. — Уверен, вы будете счастливы вместе.
— Счастливы?
Он пожал плечами.
— Ну, все относительно. С таким процентом красного ты станешь префектом.
— Может быть. Но только не здесь. У меня Констанс Марена и веревочные фабрики.
— Все переменится, если Виолетта начнет капать на мозги своему отцу. Вы хроматически созданы друг для друга. Она скатывается к синему концу пурпурной части спектра. Твои красные яйца — как раз то, что позволит ее семейству сохранить должное место в цветовой иерархии. — Он улыбнулся и положил руку мне на плечо. — Эдди, приятель, у тебя отличная позиция для переговоров. Хочешь, я возьмусь выторговывать твое приданое? У де Мальва немерено бабок. Я возьму десять процентов, не больше.
— Нет.
— Смотри, как бы не прогадать с приданым. Пять процентов.
— Нет.
— Два?
— Я не собираюсь жениться на Виолетте.
— Тебе не избежать этого.
Я сердито сказал, что он хочет заработать на моем принудительном браке, но Томмо и глазом не моргнул.
— Послушай, — сказал он так, словно я не хотел внять голосу разума. — Мне нужна эта комиссия, чтобы в понедельник не отправиться на перезагрузку. Можешь ты это понять?
— Легко. Я помню, как ты называл Виолетту «самой зловредной девицей в городе».
— Я был не прав. И вот еще: не все было так плохо сегодня утром на хоккейной площадке. Люси позволила мне держать свое ухо в ожидании, когда его пришьют. А потом не сказала: «Займись
— Мне казалось, ты ее и так никогда не моешь.
— Ну да, но теперь для этого есть серьезная причина. Увидимся за ланчем.
Я пришел домой и залез в ванну. Нежелательные приставания Виолетты, потеря баллов, скопленных почти за восемь лет, и отсутствие билета домой были, конечно, поводами для некоторого беспокойства. Но Эдди Бурому и без того было о чем тревожиться: кто-то в городе мог видеть ночью, Джейн как-то была причастна к делам Охристого и Зейна, мой отец встречался с госпожой Охристой, и — невероятное событие — Гуммигуты убили Трэвиса. Но все это затмевал тот факт, что я собирался отправиться в Верхний Шафран. Вероятность гибели была так высока, что даже Томмо отказывался делать ставки. Но я не был настолько уж обеспокоен. Если Виолетта настоит на своем — видимо, так чаще всего и случалось, — то мое путешествие будет отложено навсегда.
Я вылез из ванны, вытерся, оделся, тщательно расчесал волосы на пробор, завязал галстук предписанным полувиндзорским узлом и спустился вниз. В холле меня ждал отец.
— Давай прогуляемся, — сказал он.
До ланча оставалось еще десять минут. Я согласился, и мы вышли наружу.
— Этот парень, Томмо Киноварный, — пробормотал он, когда мы шагали по площади, — можно ли ему доверять?
— Ни капельки, — ответил я, — но он ушлый, это да. А в чем дело?
— Он предложил свои услуги в получении приданого за Виолеттой де Мальва.
Томмо, как видно, действовал молниеносно.
— Я не хочу жениться на Виолетте, папа.
— Прекрасно тебя понимаю. Она страшно неприятная. Но важнее всего то, что я еще не встречался с главным префектом. Поэтому — ничего официального. Я просто хотел убедиться, что мы поем на один лад. Томмо, кажется, считает, что мы можем получить для тебя десять кусков.
— Папа! — воскликнул я, потрясенный тем, что он может обо всем договориться, не посоветовавшись со мной. — Я же полупомолвлен с Констанс, помнишь?
— Это будет стоить мне трех кусков. Дети так неблагодарны. Какого пюсового ты не сказал мне, что ты потенциально альфа-красный?
Я пожал плечами.
— Не был уверен, а хвастаться не хотелось.
— Очень благородно с твоей стороны, — едко заметил он. — Но если бы я знал, то мог был предложить им грошовый выкуп. А деньги пошли бы на деревянную теплицу.
— Роджер тоже потенциально альфа-красный, — заметил я несколько невпопад.
Отец наклонил голову и понизил голос:
— Я видел его родословную — не так чтобы очень. Джозайя Марена очень заботится о сохранении династии. Он выдаст Констанс за банку с краской, если от этого ее потомство выиграет в цвете.
