Бриггс бросил к ним на стол номер «Совы».
— Восьмая страница, Джек, — пробрюзжал он. — Восьмая страница, четвертая колонка.
Джек открыл нужную страницу.
— «Сплутвийский министр антиквариата требует возвращения Священного Гонго».
— Ниже.
— «Любимый герой детских стишков погибает, упав со стены. Полиция спрашивает, не столкнули ли его?»
— Хорошо, что это только на восьмой странице, — зло сказал Бриггс. — Если вы пытаетесь таким образом подхлестнуть общественный интерес, дабы сохранить ваш ненаглядный отдел, то меня это вовсе не радует! И не думайте, что бюджетная комиссия тоже этому обрадуется!
— Но я никому ни слова не говорил, сэр.
— Тогда кто же спрашивает, не столкнули ли его?
— Да никто. Это выдумки прессы. Он сам упал. Тяжелый случай пасхальной депрессии. Мы уже говорили с его бывшей женой и лечащим врачом, которые это подтвердили.
— Когда я увижу отчёт?
— Как только миссис Сингх пришлет результаты вскрытия. Экспертизу обещали закончить к среде. Поскольку ничего интересного нет, то, думаю, эта статья первая и последняя.
Бриггс вроде бы поверил и глубокомысленно кивнул.
— Прекрасно. Хорошая работа, Шпротт, и без убитых великанов.
— Не смешно, сэр.
— Неужели? Да, ещё одно. Кто-то распускает по участку невероятные слухи, будто ты подал заявление в Лигу детективов. Как думаешь, кому подобное могло прийти в голову?
— Это не слухи, сэр.
В первое мгновение Бриггс смешался, затем спросил:
— Фридленд знает?
— Он-то здесь при чем?
— А при том. Он входит в выборный комитет Лиги от Южной Англии и, скорее всего, не обрадуется, если кто-то из Рединга попытается составить ему конкуренцию. Но он хороший и честный человек. Надеюсь, он рассмотрит твоё заявление с должным беспристрастием.
— Не сомневаюсь, сэр.
Бриггс пропустил сарказм мимо ушей, зыркнул на Бейкера и его таблетки, покачал головой и удалился, сделав себе заметку использовать освободившиеся после ОСП комнаты для музея трофеев Звонна.
— В чем дело? — спросила Мэри, входя в столовую.
Джек пожал плечами и показал на газету.
— «Сумасшедший учёный выделяет из собаки чистое махание хвостом»?
— Выше.
— А!.. «Любимый герой детских стишков погибает при падении со стены».
— Читайте.
Она откашлялась и начала:
— «Шалтай-Болтай, известный любимец детских стишков и большое яйцо, вчера разбился насмерть, свалившись со своей любимой стены в восточной части города. Щедрые благотворительные пожертвования сделали Болтая любимцем Рединга, а его смерть стала настоящей трагедией. Четырежды убийца великанов инспектор Джек Шпротт, бывший помощник великого Фридленда Звонна, уволенный за некомпетентность и чаще упоминаемый в связи с дурацкими попытками обвинить трёх поросят в преднамеренном убийстве…»
— Все ясно, — перебил её Джек. — Похоже, Звонн уже начал осложнять мне жизнь.
Мэри молчала. У Звонна имелись все основания подогревать эту историю и топтать Джека, если он планировал отнять у него расследование. Она сглотнула и подумала, подозревает ли Джек вообще, что она фактически работает на Фридленда. Она искоса взглянула на Джека, но тот старательно отделял жир от своего ломтика бекона.
— Вы не любите сало?
— Ненавижу. А моя бывшая жена обожала. Из нас получилась прекрасная пара. От окорока оставалась одна косточка.
— Она любила сало? — недоверчиво переспросила Мэри.
— Да. Ничего другого не ела.
— Но ведь это вредно для здоровья!
— Очень. Она умерла.
Мэри растерянно прикрыла рот ладонью и покраснела.
— Извините, я не знала.
— Ничего. Это было десять лет назад, и я снова женился. На самом деле именно дети…
Заверещал мобильник. Звонила миссис Сингх. Джек несколько секунд внимательно слушал, затем взглянул по очереди на Мэри и Бейкера и ответил, что сейчас будет. Мэри беспокойно посмотрела на него.
— Вы не боитесь моргов, Мэри?
— Нет, сэр, — честно ответила девушка. — Моргов я не боюсь. Но тамошних постояльцев не очень жалую.
— Хорошо, — весело сказал Джек. — Доедайте свои почки с пряностями, и пойдёмте полюбуемся на кое-какие трупы.
Запах формальдегида полицейские учуяли задолго до проходной маленького здания в викторианском стиле, находившегося через две улицы от управления. Но когда они толкнули вращающуюся стеклянную дверь, вонь сделалась вообще невыносимой. Окна прозекторской выходили на две стороны, неоновые лампы заливали помещение резким неестественным светом. В центре стояли четыре белых эмалированных хирургических стола, рядом с каждым на столиках из нержавеющей стали были разложены скальпели, пилы и прочие инструменты, о назначении которых Мэри даже думать не хотелось. Над каждым столом с потолка свисал микрофон и операционная лампа. Неделя выдалась спокойная: все столы пустовали, за исключением того, на котором лежал Болтай. Подойдя ближе, они увидели, что миссис Сингх и её помощник собирают разбитую скорлупу Болтая, склеивая её киперной лентой, — так скрепляют собранную из осколков вазу, пока клей сохнет. Миссис Сингх подняла взгляд и улыбнулась.
— Значит, вам удалось сделать то, с чем не справилась вся королевская рать! — восхищенно проговорил Джек.
Обычный патологоанатом просто бегло осмотрел бы тело, но только не миссис Сингх. Работа в ОСП была для неё всем, и она не желала упустить хоть малейший след преступного деяния.
— Ничего себе паззл, — выдохнула Мэри.
— Сто двадцать шесть осколков, — гордо ответила миссис Сингх. — Говорят, что мертвые не болтают. Так вот, этот наговорил на целые тома. Взгляните-ка.
Болтай лежал на боку, спиной к ним. Она показала на нижнюю часть его туловища рядом с маленькой татуировкой в виде льва. Там была настоящая мозаика из мельчайших фрагментиков с разбегающимися в разных направлениях трещинками.
Джек поднял брови.
— Он этим местом упал?
Миссис Сингх ничего не сказала, но жестом подозвала его к передней части Болтая, где продемонстрировала менее стройный узор разлома прямо над левым глазом Болтая, на сей раз без определённого центра. Тысячи крошечных осколочков отмечали предполагаемую точку второго удара.
— Значит, он подскочил при падении?
— Нет. Ваш черед, Мэри.
Миссис Сингх посмотрела на девушку, и та несколько струсила, поскольку не ожидала экзамена.
— Тупой инструмент? — брякнула она наугад.
