что больной сбежал…
Борис посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом и тихо произнес:
– У меня нет братьев…
Глава 6
Ничто не обходится нам так дорого, как собственная глупость.
Вернувшись из больницы, мы рассказали Паганелю о таинственном звонке от сердобольного «брата» Бориса.
– Я так и думал! – кивнул Максим Кузьмич. – Это Судаков! Боря, благодарите создателя, что он не застал вас в больнице!
– Да я бы его… – начал наливаться яростью Борис, однако Паганель махнул рукой. – Бросьте, Боря, бросьте! Вы вряд ли бы с ним справились – он необычайно верткий, жилистый, сильный человек. – И тут же сменил тон: – Ну что, отправляемся в катакомбы?
Мы дружно кивнули и пошли одеваться. Борис, с сожалением глядя на свою новенькую куртку, поинтересовался, нельзя ли ему лазить по подземельям в моем старом зипуне. Я заверил искателя, что он может не снимать этот зипун хоть всю жизнь, мне он не нужен. И лишь позже я понял, каким предусмотрительным оказался искатель!
Путь наш лежал до станции метро «Маяковская», а дальше мы двинулись пешком.
Спустя несколько минут Паганель привел нас к непримечательному дому на Тверской.
– Если все здесь осталось, как прежде, тут, в подвале, должен быть вход в Подземную Москву! – объявил Максим Кузьмич, потрясая ключами. – Если только никто не наложил на него лапы!
Мы спустились в подвал, Паганель включил фонарик, пошарил лучом по углам и высветил старую, крашенную в цвет стен дверь. Заржавевший замок долго не хотел открываться, Борису пришлось повозиться отмычками, пока, наконец, обдав нас сыростью, дверь со скрежетом не отворилась.
Паганель раздал нам респираторы и махнул рукой, мол, вперед! И начал первым спускаться по старым, выщербленным ступеням…
Мы шагали по мокрому, грязному туннелю, прислушиваясь к далеким уличным шумам. Впереди, светя фонариком, бодро шел Паганель, уверенно поворачивая в боковые коридоры, протискиваясь в узкие лазы, перешагивая через кучи гниющих отбросов. За ним, тревожно озираясь, широким шагом, стараясь не отстать, спешил Борис, а я замыкал шествие, периодически оглядываясь. Мне все время казалось, что сзади, в освещенных тусклым, пробивающимся сквозь сливные решетки, светом, коридоре за нами крадется какая-то мерзкая, покрытая гнилой слизью тварь. Прямо Толкиен какой-то, «нисхождение в Казад-Дум», Горлум и компания…
Зловоние в коллекторе стояло такое, что не надень мы по совету Паганеля респираторы, мы давно бы задохнулись. То и дело попадались трупы «домашних любимцев», сверху, с бетонного потолка свисала липкая, серая слизь.
– Сейчас будем спускаться глубже! – глухим голосом прокричал из-под респиратора Максим Кузьмич.
Мы свернули в боковой коридорчик и по очень замусоренному пандусу побрели в глубь подземелий. Вскоре луч фонарика выхватил из мрака высокую арку, за которой заблестела вода.
– Это подземная река! – прогудел Паганель, выходя на узкую кромку.
В низком, сводчатом туннеле действительно текла настоящая река – широкий, полноводный поток, чуть курящийся испарениями. Темная вода несла всякий мусор, проплывали, покачивая горлышками, бутылки, в окружении палок, бумажек, окурков…
Мы, прижимаясь к стене, неудобно согнувшись, чтобы ненароком не соскользнуть в воду, заковыляли вдоль подземного Стикса.
– Максим Кузьмич, далеко еще? – пробубнил Борис, поправляя маску респиратора.
– Дойдем до мостика, а там – направо, и станет получше, суше, и респираторы можно будет снять, – не оборачиваясь, ответил Паганель.
Ему, с его ростом, приходилось хуже всех – закругляющийся свод вынуждал археолога согнуться буквально в три погибели, в таком положении и стоять-то трудно, а тут нужно было двигаться, идти вперед.
Мостик – бетонную плиту, лежащую над потоком, мы увидели минут через десять. На другом берегу виднелось темное полукружье прохода.
– Нам туда! – махнул рукой Паганель, первым шагнув на мокрый бетон.
Гуськом перейдя мост, мы вступили под кирпичные своды нового, узкого и сухого тоннеля. На своем лице я ощутил ток воздуха – словно холодный ветерок подул. Наш предводитель снял респиратор и повернулся к нам.
– Все! Канализационные коллекторы кончились! Сейчас мы приближаемся к метро, к Калужско-Рижской линии. Будьте осторожны, не теряйте меня из виду!
Мы с Борисом тоже стянули душные, мокрые респираторы, и сухой, бедный кислородом, холодный и затхлый воздух подземелий ударил в ноздри. Я скривился, а Борис, напротив, с наслаждением вдохнул и даже закурил.
Мы шли за Паганелем в том же порядке, что и раньше.
– Максим Кузьмич! – спросил Борис, догоняя нашего проводника. – А если и тут неудача? Если он и не появлялся на этой… базе?
– Но проверить наши предположения мы все равно должны! Может быть, найдется кое-что из его вещей, если уж он сам не появится. В любом случае исключать такую возможность мы не можем.
