Неожиданно впереди замаячил свет.
– Это рабочий тоннель метро! – пояснил Паганель. – Тут безопасно, и никого нет. Мы пройдем по нему, потом пересечем действующую линию, а там уже рукой подать.
С грохотом и шумом пронесся где-то совсем близко поезд метро. Я поежился – было прохладно, да и страшновато. Я читал все эти модные в начале девяностых годов статьи про гигантских тараканов и полутораметровых крыс в московском метро, и хотя понимал, что все это – чушь, все равно дрожал от страха…
От бдительного Паганеля не укрылось мое состояние. Он обернулся и чуть насмешливо сказал:
– Принц Оранский во время битвы кричал, обращаясь к самому себе: «Дрожишь, дрожишь, проклятый скелет?! Ты бы вообще умер от страха, если бы знал, куда я тебя поведу!» За точность цитаты не ручаюсь, но смысл передан верно. Воля и разум должны управлять человеком, все остальное – чепуха!
Я промолчал в ответ, но настроение мое, и так не очень хорошее, испортилось окончательно. Я сперва не мог понять, в чем дело, а потом вдруг ощутил, что мне очень не хватает того странного чувства уверенности в себе и легкого звона из-за облаков, который я впервые услышал у ларька, ежась под взглядом Дрюниного качка.
И еще я понял, что это такое – огромное, пугающее и в то же время вызывающее непонятную симпатию – ворочалось надо мной в облаках. Это была Сварга, золотая Сварга, кузница судеб смертных. Эх, жаль, тетради пропали, я бы перечитал записки профессора еще раз…
Рабочий коридор метро, освещенный скупым светом тусклых, покрытых, казалось, вековой пылью, лампочек, повернул и вывел нас к широкому и высокому, похожему на гигантскую трубу, тоннелю. По его стенам висело множество грязных кабелей, а на земле светились холодным металлическим блеском рельсы. Где-то слева слышался гул набирающего скорость поезда. Метро…
Паганель погасил фонарик и потащил нас в узкую, но глубокую нишу.
– Не надо попадаться на глаза машинисту. Он может доложить на следующей станции, что в тоннеле посторонние.
С ужасным грохотом, толкая впереди себя тугую волну воздуха – настоящий ураган, пронесся сверкающий огнями поезд.
В подземелье звуку деваться некуда, и я почти оглох от ритмичного стука колес и лязга вагонов. Судя по очумелой физиономии Бориса, он испытывал те же чувства.
Мы выбрались из ниши, но прийти в себя Паганель нам не дал. Со словами:
– Быстрее, быстрее! – он потащил нас к путям.
– Тут какой-то из рельсов должен быть под напряжением! – опасливо пробормотал Борис.
– Перешагивайте их, и за мной – скоро пойдет следующий поезд! – торопливо сказал наш руководитель, одним прыжком перемахнул пути и устремился во мрак виднеющегося чуть в отдалении коридора.
Послышался уже знакомый нарастающий гул – поезд загрузил пассажиров и покинул станцию, приближаясь с каждой секундой.
Мы с Борисом, чересчур высоко поднимая ноги, перебрались через рельсы и только юркнули в провал коридора, где секундой раньше скрылся Паганель, как из-за плавного поворота большого тоннеля вынеслась новая волна тугого воздуха, а следом – ревущий, сверкающий локомотив.
– Уф! – проговорил Борис, когда все стихло, а мы углубились в новые катакомбы. – Одно дело – перейти рельсы наверху, и совсем другое дело – здесь! У меня ощущение, что поезд не раздавил меня лишь чудом! А ведь между ними в среднем полторы минуты интервала! Батальон солдат успеет перебежать!
Паганель, чей высокий силуэт по-прежнему маячил впереди, обернулся.
– Боря! Потом поговорим на эти темы! А сейчас – потише, нас могут услышать!
– Кто?! – хором спросили мы с искателем, вытаращив от удивления глаза.
– Тиш-ше! – прошипел Паганель, остановился и вполголоса пояснил:
– Тут, в центре, вернее, под центром, иногда бывает очень людно – и диггеры, и милиция, и госбезопасность, и еще какие-то люди. Мы копали здесь, недалеко, основание Китай-города, ну, одной из башен, два года назад. Боря, вы были в то лето на Украине, с Александром и Мишей…
Борис утвердительно кивнул, и Паганель продолжил:
– Так вот, за три дня раскопок мимо нас – я имею в виду, мимо того места, где мы работали, прошло сорок с лишним человек! Не помню точно, Баруздин считал, ради интереса.
– И вас никто не заметил? – поинтересовался я.
– Ну, мы же маскировались! – улыбнулся Паганель и добавил: – Поэтому здесь нужно быть очень осторожными! Если диггерам мы еще сможем объяснить, кто мы и что, то милиции и ФСБ – вряд ли! Будьте готовы по моему сигналу и падать, и бежать, и… Ну, пошли!
Мы вновь двинулись по темному коридору, стараясь ступать как можно тише. Где-то капала вода, в каком-то боковом ходу я заметил тусклый луч дневного света – там была вентиляционная шахта.
Борис забежал вперед и тихим, но отчетливо слышимым в безмолвии катакомб шепотом спросил:
– Максим Кузьмич, а что это за база, куда мы идем? Откуда она взялась?
Паганель повернулся.
– В девяносто первом, когда «Поиск» только-только создавался, буквально после первых раскопок, на нас «наехало» ФСБ, ну, тогда еще – КГБ. Мы еле-еле отбоярились, но квартиры всех наших искателей оказались на мушке, так сказать, и поэтому мы решили для хранения находок, инструментов, приборов, документации оборудовать подземную базу. Тогда, сразу после путча, никому дела не было до московских подземелий. Базу создали за месяц, на месте бывших глубоких подвалов за Лубянкой.
