Крах 1941 – репрессии ни при чем! «Обезглавил» ли Сталин Красную Армию?

высшие командиры не смогли бы принять решение, принятое 18 сентября 1939 г. командармом 2-го ранга О.И. Городовиковым, который как раз учел:

– и пространство (145-километровое расстояние от Тарнополя до Львова);

– и время (Львовом было приказано овладеть уже в ночь на 19 сентября);

– и наличие сил и средств (нехватку бензина и тот факт, что танкам БТ-2 и БТ-5 его и при полной заправке могло хватить не более чем на 200 км)…

Как видим, в ряде случаев командиры соединений в сентябре 1939-го мыслили даже лучше, чем их «дорепрессионные» предшественники! Во всяком случае, регресса по сравнению с «предрепрессионным» периодом оперативно-тактическое мышление высшего комсостава Белорусского и Киевского округов к осени 1939-го отнюдь не претерпело.

Если комдив-52 И.Н. Руссиянов в сентябре 1939-го просто бездумно вел свою дивизию вперед разбросанной перед лицом активного противника, то и тогда у него были предшественники еще и в «дорепрессионном» БВО. Разве не так же бездумно наступали ровно за три года до того, на Белорусских маневрах 1936-го, 5-я и 21-я механизированные бригады? Двигаясь в тылу противника, они даже не организовывали толком разведку, боевое охранение и элементарное наблюдение – словом, шли «вслепую», демонстрировали «огульное, мало осознаваемое по тактическому своему смыслу, движение вперед»… ⁸ А если Руссиянов сознавал возросшую опасность столкновения с активным противником, но не мог психологически перестроиться и отдать соответствующие распоряжения, то тогда его поведение вообще было типичным для комсостава «дорепрессионного» БВО! Ведь, согласно годовому отчету БВО от 15 октября 1937 г., «общим слабым местом» его командиров «продолжало [sic! – А.С.] оставаться» «медленное принятие решений»…⁹

Неразворотливость комдива-143 Д.П. Сафонова и комполка-635 Н.А. Шварева, которые, столкнувшись с активным, даже обходившим их¹⁰ противником, вводили свои силы в бой по частям среди старшего и высшего комсостава БВО также была распространена и до чистки РККА. Для высшего в 1935 г. она вообще была типична! Ведь «недостаточную смелость в тактическом маневре» командиры соединений – участники упомянутой выше военной игры проявили в точно такой же ситуации, в какой оказались в сентябре 1939-го Сафонов и Шварев – «в условиях скупой информации об общей обстановке», «высокой активности противника, при запаздывании в развертывании значительной части» своих войск и при угрозе «охвата на одном из флангов»!¹¹ На единственной освещаемой источниками военной игре, проведенной с комсоставом войск БВО в 1936 г. (в конце марта, под руководством помощника командира 43-й стрелковой дивизии полковника Д.Д. Тома и в присутствии начальника 3-го отделения 2-го отдела Генерального штаба РККА комбрига П.Д. Мамонова), решения играющих (начальников штабов полков 43-й дивизии) также оказались «крайне осторожны»… ¹²

Сохранившиеся источники не позволяют установить, предпочитали ли «предрепрессионные» командиры полков Киевского округа лобовые удары фланговым, как это сделал 1 октября 1939 г. под Вытычно командир 253-го стрелкового полка (бывший 131-й стрелковый полк 44-й стрелковой дивизии КВО). Но для командиров батальонов такое поведение было там типичным и до чистки РККА. Вряд ли случайно, что в лучше других освещаемом «предрепрессионными» источниками 286-м стрелковом полку 96-й стрелковой дивизии «стремления к маневру во фланг противника» комбаты не проявляли ни в апреле 1935-го (при инспекции дивизии 2-м отделом Штаба РККА), ни в феврале 1937-го (на батальонных учениях и тактических учениях 17-го стрелкового корпуса; «стремления атаковать во фланг» не обнаружили там и комбаты других частей 17-го корпуса, в том числе и из «ударной» (!) 24-й стрелковой дивизии)…¹³

На откровенно идиотское решение взять долговременное укрепление лобовой атакой пехоты без артиллерийской и инженерной подготовки в Белорусском округе также оказывались способны и «предрепрессионные» командиры. Атакуя 4 октября 1936 г. на больших тактических учениях под Полоцком Полоцкий укрепрайон, комсостав 5-й и 43-й стрелковых дивизий действовал точно так же, как и комсостав 8 -й в сентябре 1939-го в Брестской крепости, бросал пехоту на амбразуры бетонных дотов, не дождавшись (ведь наблюдавший эту картину заместитель начальника Управления боевой подготовки РККА (УБП РККА) комбриг М.Н. Герасимов отмечал «безразличное отношение к огню противника»¹⁴) их подавления артиллерией и дымовыми завесами. Командир 2-й стрелковой роты 13-го стрелкового полка «ударной» (!) 5-й дивизии старший лейтенант Абдулин дошел в этом умопомрачении до того, что приказал роте… с криком «Ура!» броситься на бетонную коробку в штыки!

Взаимодействие. По окончании Польского похода пришлось признать, что многие командиры танковых соединений оказались «не в состоянии организовать взаимодействие со стрелковыми соединениями»¹⁵. Часть командиров соединений – как танковых, так и общевойсковых – вообще не придавала значения необходимости взаимодействия танков с пехотой и артиллерией. Так, 20 сентября командир вышедшей к Гродно 27-й легкотанковой бригады 15-го танкового корпуса конно-механизированной группы (КМГ) Белорусского фронта полковник И.И. Ющук попытался взять город, не дожидаясь пехоты и артиллерии, силами одних лишь 48 танков БТ-7. Танкисты прорвались было в центр Гродно, но, встреченные там огнем не подавленных отсутствовавшей советской артиллерией противотанковых пушек и не уничтоженными отсутствовавшей советской пехотой «бутильерами» (метателями бутылок с зажигательной смесью), вынуждены были отойти за Неман, в южную часть города. Да и эту последнюю удалось удержать лишь благодаря подходу двух батальонов 119-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса, входившего в ту же КМГ. А овладеть (22 сентября) всем городом – только после подхода и ввода в бой еще шести батальонов пехоты (20-й мотострелковой бригады 15-го танкового корпуса и двух батальонов 101-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии 5-го стрелкового корпуса) и нескольких батарей артиллерии…

Вина за отсутствие элементарного взаимодействия родов войск в начале боев за Гродно ложится и на командира 15-го танкового корпуса комдива М.П. Петрова, получившего от командования КМГ приказ взять Гродно во взаимодействии с моторизованными отрядами 4-й и 13-й стрелковых дивизий (т. е. с упомянутыми выше четырьмя стрелковыми батальонами 101-го и 119-го стрелковых полков), но так и не сумевшего скоординировать действия своих танковых бригад и этих мотоотрядов.

Командующий подвижной группой 3-й армии Белорусского фронта общевойсковой командир комбриг П.Н. Ахлюстин, хоть и сформировал 18 сентября для поддержки направляемой им на Вильно танковой группы полковника Ломако моторизованную группу в составе 700 посаженных на грузовики конников 24-й кавалерийской дивизии, отправил танки и бронеавтомобили, не дождавшись готовности мотогруппы к маршу, без пехоты! Мотогруппа подошла к Вильно только около полудня 19 сентября, когда передовой отряд Ломако – танки 25-й легкотанковой бригады – вел бой в городе уже более шести часов. Из-за отсутствия пехоты он лишь с огромным трудом, только после более чем двухчасового боя и потери четырех Т- 26¹⁶ и только при поддержке пробившегося навстречу 8-го танкового полка 11-й армии смог овладеть Зеленым мостом, через который лежал путь в центр Вильно и который прикрывался всего тремя противотанковыми пушками…

Из одних лишь танков (танковых батальонов 2-й и 100-й стрелковых дивизий и бронетанковой роты разведбатальона 2-й дивизии)¹⁷ был составлен и выброшенный 19 сентября на Лиду передовой отряд 16-го стрелкового корпуса 11-й армии Белорусского фронта. Без пехоты и артиллерии этим нескольким десяткам Т-26 и Т-37 с огромным трудом, только после двухчасового боя и при поддержке вооруженных местных жителей-белорусов, удалось разбить встреченный ими 20 сентября под Скиделем (юго-восточнее Гродно) польский отряд силой всего в 200 человек…

Были, однако, и примеры противоположного свойства. Так, комкор 2-го кавалерийского О.И. Городовиков посадил на броню двинутых им 18 сентября на Львов танков 600 спешенных кавалеристов (т. е. хоть и формальный, но эквивалент стрелкового батальона), комбриг 2-й легкотанковой А.В. Куркин придал выброшенному им 20 сентября на Сокулку танковому батальону мотострелковую роту и взвод противотанковых пушек. А командир 3-го кавалерийского корпуса 11-й армии комдив Я.Т. Черевиченко, получивший 18 сентября приказ на взятие Вильно, включил в сформированную им для выполнения этой задачи мотомеханизированную группу не только 6-ю легкотанковую бригаду¹⁸ и сводную танковую бригаду из 7-го и 8-го танковых полков соответственно 7-й и 36-й кавалерийских дивизий, но и два спешенных и посаженных на грузовики кавалерийских полка, а также два стрелковых батальона в качестве танкового десанта. В Вильно советских танкистов встретили те же «бутильеры» и те же противотанковые