Оглянувшись, Ванюшка уловил, как к потолку взметнулась пачка листовок и веером рассыпалась по рядам.
Началась суматоха. Все повскакали со своих мест. Загорелся свет. По проходу уже пробирался городовой с башлыком за плечами, приказывая всем разойтись.
— Господа! Представления больше не будет, — взывал он, размахивая руками.
В ответ кричали, шумели, свистели. Народ неохотно расходился, выпроваживаемый полицией из заводской столовой.
Подгоняемые лютым морозом, ребята, не задерживаясь, пошли домой, в то же время то и дело оглядываясь и слыша позади тревожные свистки городовых.
— Знаешь, кто кричал? — шептала на ухо Ванюшке Фроська. — Он в нашем доме живет, в шестом подъезде. Я его приметила. Он к моему бате в прошлом году приходил. — И тут же она строго-настрого предупредила Ванюшку: — А ты об этом молчок! — Она покосилась на вихлявшего впереди в своем меховом, сшитом из овчин тулупчике Петьку Цветка. — Цветку, смотри, ни гугу! Я тебе по секрету.
Сзади продолжали свистеть.
Ванюшка согласно кивнул головой. Он тоже Цветку не очень доверял.
— Держи! Держи! — доносились голоса.
— Кого-то ловят, — переговаривались ребята.
— Нашего Типа так же ловили, — вдруг совершенно некстати вспомнила Фроська и тяжело вздохнула. — Где-то теперь наш Типушка?
Ванюшка чуть-чуть отодвинулся от Фроськи, но промолчал.
— Наверное, сгиб, — предположил Серега Копейка. Одетый легко, в какой-то ощипанный, с клочками ваты на спине, бурый малахай, едва доходивший ему до колен, он не шел, а плясал, прихлопывая руками.
— Не-ет, Царь не сгиб, — отозвался Цветок, громко шмыгая носом. — Знаю я его... Видел на прошлой неделе...
Ребята, невольно замедлив шаги, повернулись к Цветку, который, воспользовавшись замешательством, ловко вклинился между Ванюшкой и Фроськой.
— Вернулся Царь из Казани, — торжественно добавил Цветок, польщенный, что все слушают его. — Шлет всем вам поклон.
— Где же он теперь? — вздрогнула Фроська.
Сразу же послышались нетерпеливые голоса остальных.
— Кхе... хм!.. — многозначительно хмыкнул Цветок, усмехаясь. — Сказать, что ли, вам?
— Ну-у! — умоляюще просила Фроська, смотря ему прямо в рот, словно там мог находиться Царь.
Цветок не спешил. Он снова многозначительно и загадочно усмехнулся в кулак.
— «Где, где»! Жульничает наш Царь на Апраксином рынке!
Все были ошеломлены.
— Врешь! — строго прикрикнул Копейка.
«Врет», — подумал и Ванюшка.
Цветок перекрестился:
— Своими глазами видел.
Упиваясь вниманием Фроськи, Цветок с мельчайшими подробностями рисовал живописную картину своей встречи с Царем. Ребята слушали, раскрыв рты и затаив дыхание, позабыв даже про лютый мороз. И Ванюшка, утратив недоверие к словам Цветка, старался не пропустить ни одного слова.
Цветок, ухмыляясь, рассказывал, как при нем Царь молниеносно выудил из кармана какого-то зазевавшегося барина кошелек с деньгами.
— Хотел Царь со мной поделиться. «Бери, говорит, Петушок, красненькую». Но я... — Цветок, нахмурившись, покрутил головой в лисьем треухе, подчеркивая свою неподкупную честность, — я отказался. Думаю, ну тебя к ляху! Еще с твоими деньгами, пожалуй, в участок заберут.
Вплоть до Скобского дворца Цветок продолжал рассказывать, вспоминая все новые подробности своей встречи с Царем. Даже Ванюшка теперь ему полностью верил.
Вечером весть о том, что Царь вернулся в столицу и жульничает на Апраксином рынке, распространилась по всему Скобскому дворцу.
Ванюшка вернулся на кухню чанной «Огонек» с огромным желанием поделиться услышанной новостью.
— Что скажешь, Ивашка? — спросил его хромоногий маркер Терентий, когда Ванюшка появился в бильярдной.
— Ничего, — отозвался Ванюшка и тут же сообщил: — Знаешь нашего Типку? Помнишь, жил у нас на дворе? Жульничает на Апраксином рынке.
— Да ну? — машинально ответил Терентий, вынимая из лузы забитый шар.
Внимательно взглянув на партнера Терентия, Ванюшка насторожился. Он узнал того самого четырехпалого дядю Акима, поручение которого полтора года назад так и не смог выполнить.
Ванюшка прислушался к их разговору.
Играли они как-то по-чудному, каждый удар сопровождая присказкой, вкладывая в нее какой-то только им самим понятный смысл.
— Я вот сейчас в Протопопова, — бормотал дядя Аким, прицеливаясь в стоявший у борта шар. — Никакой поддержки в думе он теперь не имеет.
— А я в Тренева, — сообщил Терентий, нацеливаясь в шар с номером девять. — Недолго он продержится у власти.
Ванюшка понял, что шел у них разговор про министров и что самый главный по номеру шар не кто иной, как государь император. Несомненно, дядя Аким имел какое-то отношение к случаю в заводской столовой. Об этом он тоже иносказательно сообщил Терентию.
— Прицел в Николашку, — пробормотал Терентий, прилаживаясь удобнее ударить.
Дядя Аким усмехнулся в усы.
— Терпение, друг, — успокоил он Терентия. — На Распутине обожглись, Пуришкевичем не охладишь.
Дядя Аким тоже прицелился в «Николашку».
— Я его... Милюковым... — пояснил он. — Слышал, какую тот речь в думе произнес?
Ванюшка несколько раз обошел вокруг играющих, пытливо вглядываясь в лицо дяде Акиму; с того памятного дня Ванюшка больше не встречал его. Хотелось ему громко сказать: «Здравствуйте, дядя Аким... Забыли, наверное, меня? Я Ванюшка Чулин. Поручение вы тогда мне дали... Носился я с ним из чайной на двор и обратно без всякого толка. А вы взяли да ушли».
Но, увлеченный игрой и разговором, дядя Аким так и не обратил внимания на Ванюшку.
Выйдя из бильярдной, Ванюшка подошел к своему любимцу Михелю. Электрический оркестрион гремел, играл вальс «На сопках Маньчжурии». Но Михель уже не топал ногами и не разводил руками. Какой-то механизм испортился внутри деревянного человечка. Приглашали мастера, и тот тоже не мог починить Михеля. Замерший Михель стоял, подняв одну руку, выставив вперед ногу в лакированном ботинке, и грустно смотрел на Ванюшку, словно жалуясь на свое беспомощное состояние.
— В-ванюшка! — послышался чей-то очень знакомый голос.
Ванюшка обернулся. За соседним столом сидели два солдата-фронтовика, пили чай. Один солдат как солдат, широкоплечий, черноусый, дюжий, с лохматой головой. Другой — совсем юный, стриженый, не солдат, а мальчишка в солдатской форме, как две капли воды похожий лицом на Типку Царя.
— Ванюшка, — повторил солдатик, широко и дружески улыбаясь, — с-садись с нами пить чай!
Не в силах что-либо сказать, Ванюшка машинально присел на свободный стул. Он не верил своим глазам.
— Н-не узнаешь? — спросил солдатик. — Это я. Типка Царев.
— У-узнаю, — подал голос Ванюшка. — Ты что... — Ванюшка хотел сказать: «Жульничаешь на Апраксиной рынке?», но язык у него словно прилип к гортани.
