какой-то причине убил его.
– Вы предложили эту версию милиции? – поинтересовалась я.
– Я говорил им о такой возможности, – печально кивнул головой Бобчик. – Но было видно, что они мне не поверили. Милиция ищет самых простых объяснений. А мотив, лежащий на поверхности, – это ревность или внезапно вспыхнувшая ссора. Если у кого-то помимо нас были причины убить Росарио, ему не надо было для этого тайно пробираться в нашу квартиру. Это создавало ненужный риск.
– Но таким образом можно было бросить подозрение на вас, – заметила я.
– Это чересчур усложненно, – пожал плечами Дима. – Одна надежда на помощь отца. Менты против него вряд ли пойдут. Хотя сейчас ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
– У меня есть кое-какая идея насчет того, кто хотел убить Росарио и почему, – задумчиво сказала я. – Не то, чтобы я могла назвать какие-то конкретные фамилии, но я представляю, откуда ветер дует. Кстати, Адела, ты знаешь, где жил Чайо?
– Конечно, знаю, – ответила подруга. – Там же, где и всегда. Он снимал комнату в районе Филей у одной забавной старушки, Агафьи Прокопьевны. Чайо звал ее баба Гафа.
А что?
– Мне бы хотелось взглянуть на эту комнату, – сказала я.
– Уверен, что там уже побывала милиция, – вмешался Бобчик. – Адела сказала им адрес Росарио. Наверняка комнату уже осмотрели и опечатали.
– А вдруг еще нет, – понадеялась я. – У нас в стране такой бардак, что милиция вполне может поехать туда завтра или даже послезавтра.
– Не думаю, – покачал головой Дима. – Когда речь идет об убийстве, они действуют быстро.
– И все-таки надо попробовать. Адела, ты съездишь со мной, – обратилась я к подруге. – Наверняка баба Гафа тебя хорошо знает и позволит зайти в комнату Росарио.
К сожалению, милиция нас опередила. Баба Гафа пребывала в растрепанных чувствах.
– Адела, внученька, – запричитала она, с трубным звуком сморкаясь в большой клетчатый носовой платок. – Чайю-то нашего убили, ироды поганые! Совсем от этих хиллеров житья не стало!
– От киллеров, бабушка, – поправила ее Адела. – Хиллеры лечат, а киллеры убивают.
– Какое там лечат! – возмутилась баба Гафа. – По мне что хиллер, что киллер, все одно – убивца! Вот Парашка с пятого подъезда третьего дня в больницу попала – сказали, язва желудка, а как померла – оказалось от воспаления легких. А Митьке, алкашу этому проклятому, как аппендицит резали, так ножницы в брюхе позабыли. По мне что в больницу, что на тот свет – все одно. Да я уж стара – помирать давно пора, а все ноги носят, а уж Чайю, Чайю-то наш – и молод, и обходителен, и пригож, а все одно – убили, паразиты, ни дна им, ни покрышки!
– Такова наша жизнь, баба Гафа, – сочувственно покивала головой Адела. – А можем мы в комнату Чайо заглянуть? Я ему книгу почитать давала, хочу забрать.
– Нельзя, внученька, нельзя! – замахала руками баба Гафа. – Милиция как уходила, дверь опечатала, открывать ее не велела. Говорят, скоро снова придут. А уж в комнате что творилось – ужас, как домовой пошалил! Все перевернуто, перина вспорота, подушки вспороты, ящики на пол вывалены, повсюду книги валяются, прям бедлам какой-то! А ведь наш Чайю такой аккуратный был, такой аккуратный, такой обходительный…
– А кто устроил в комнате разгром? Неужели сам Чайо? – уже догадываясь об ответе, спросила я.
– Уж не знаю, что и думать, – заохала баба Гафа. – Я все утро у Дуньки была, она мне рассказывала, как ее зять упился в дымину и спьяну жену именем полюбовницы назвал. Уж там такое творилось, такое творилось!
– Да бог с ним, с зятем, – прервала ее я. – Вы лучше про Чайо расскажите.
– Так я и говорю, – зачастила баба Гафа. – Я от Дуньки шла, по лестнице подымалась, вдруг навстречу мне Чайю прямо как угорелый летит, а сам бледный, лица на нем нет, даже поздороваться забыл. С тех пор я его и не видела, а потом милиция пришла, говорит, убили вашего Чайю.
Баба Гафа снова всхлипнула и уткнулась в клетчатый платок.
Я посмотрела на часы. Было без пятнадцати одиннадцать. Я вспомнила, что в одиннадцать ко мне должен прийти Луис – реальный кандидат на роль убийцы Захара и Чайо. День оказался на редкость насыщенным.
– Мне надо ехать, – сказала я Аделе. – Думаю, сейчас нам не стоит осматривать комнату Росарио.
Мы попрощались с бабой Гафой, Адела довезла меня до своего дома, где я пересела в свою машину и отправилась домой.
Луис ждал меня у калитки. В руках он держал букет роз и огромную коробку конфет с ликером. Он был так обаятелен и красив, что я просто не могла представить его в роли расчетливого хладнокровного убийцы. Впрочем, внешность бывает обманчива. Недавно по телевизору показывали серийного убийцу-людоеда, так у него была такая невинная мордочка – прямо красавчик семинарист, загляденье, да и только!
Колумбиец меня поцеловал, но в моем ответном поцелуе явно недоставало страсти – мысль о том, что он может оказаться убийцей, не давала мне покоя.
– Ты мне не рада? – спросил он.
– Конечно, рада, – ответила я. – Просто я очень устала.
Мы вошли в дом. Я поставила розы в вазу. Луис вызвался приготовить кофе. Я налила себе апельсинового сока.
– Что с тобой происходит? – испытующе посмотрев на меня, спросил Луис. – Ты не похожа не женщину, которая устает от мужчины, проведя с ним всего одну ночь.
– Росарио убили, – сказала я. Колумбиец напрягся.
– Росарио Чавеса Хуареса? – уточнил он.
– А ты его знал? – спросила я.
– Конечно, знал, – пожал плечами Луис. – Его знали все, кто бывал в «Кайпиринье». Как это случилось?
– Адела обнаружила его мертвым в своей постели. Чайо закололи длинным узким ножом, похоже, навахой или стилетом, – объяснила я. – Я как раз от нее.
Луис подошел ко мне и обнял.
– Извини, – сказал он. – Теперь я понимаю, что с тобой. А я-то думал, что дело во мне.
– И в тебе тоже, – сказала я. Неожиданно я решила сыграть ва-банк.
– Что ты имеешь в виду? – спросил колумбиец.
– Ты знаешь Захара Ильина? – задала я встречный вопрос.
– Нет, – удивился он. – А кто это?
– Это человек, которого вчера зарезали в подъезде дома моей подруги, – объяснила я. – У меня есть подозрение, что его убили тем же оружием, которым закололи Чайо.
– Понятно, – кивнул головой колумбиец.
– И это все, что ты можешь сказать?
– А что ты хочешь от меня услышать? Мне жаль, что все это так расстраивает тебя.
– И ты продолжаешь утверждать, что не знаешь этого человека?
Луис укоризненно посмотрел на меня.
– У тебя в очередной раз разыгралось воображение, – сказал он. – Ты снова ведешь себя так, словно подозреваешь меня в этом убийстве. Приди в себя. Это реальная жизнь, а не детектив.
– Тогда почему ты следил за Захаром, когда он встречался с другим латиноамериканцем в ресторане «Харакири»? – завелась я. – Или это тоже плод моей фантазии? Между прочим, тебя опознали.
– Кто опознал? – Лицо колумбийца окаменело.
Я чувствовала, что пора остановиться и, прежде чем продолжить разговор, на всякий случай вооружиться помповым ружьем, но меня уже понесло.
– Есть свидетели, – сказала я. – Кроме того, я знаю, что именно тебя интересует. Речь идет об оружии, точнее, об уникальном автомате, разработанном Захаром Ильиным, весящем чуть больше двух килограммов, с прицельной дальностью 3800 метров, принципиально новой конструкцией подачи патронов, что позволяет загружать в легкий магазин 70 патронов, а в стальной – 90, и с уникальными химическими добавками в заряде, увеличивающими дальность полета и пробойную силу пули. Мне продолжить?
