Ги уселся на бревно и задумчиво посмотрел на установленный над огнем котелок.
– Честно? – Он пожевал губами. – Не мог.
– Я так и думал.
Прошло несколько минут. Вода в котелке начала закипать.
– Барон попросил меня съездить в Каталонию, – сообщил я, – известить обо всем его кузину… Ты не знаешь, где находится замок Альгарис?
– Не знаю. Но, думаю, выяснить это будет нетрудно. Переберемся через Пиренеи, там и узнаем.
– Ты что, поедешь со мной?
– А почему бы и нет? Или ты думаешь, в Испании нет командорств Ордена Храма? Все равно мне надо куда-нибудь отправляться. Так почему бы и не в Испанию?
– Ну что ж… Я буду рад твоей компании.
Де Эльбен кивнул. Он в этом и не сомневался.
Опасение, что нам не позволят похоронить барона на освященной земле, не сбылось. Старый священник, живший в церкви при кладбище, устало махнул рукой.
– Закапывайте его, где хотите. В последнее время кого здесь только не хоронят. Вытрясти бы все кости еретиков отсюда – так ведь зубами же загрызут, проклятые…
– Покойники?
– Родственники!
Похоронив барона, мы не мешкая двинулись в Каталонию. Жан поехал обратно, в замок, оставшийся без хозяина. Впрочем, у этого замка должна была скоро появиться хозяйка. Жан объяснит управляющему Гумберту, как именно следует поступать с остальными претендентами, кои могут предъявить свои права на наследство. А если претенденты заявятся не одни… что ж, в замке довольно пищи, чтобы выдержать даже и многомесячную осаду.
Вверх по течению Гаронны, по землям графов Комменж, на юг до Сен-Жирона и перевала Сало… Это заняло пять дней – мы не слишком торопились. Вот уже далеко впереди показались вершины гор. Буковые рощи сменились дубовыми, дубовые – ельником и соснами. Местность неуклонно повышалась, становилась все более каменистой и дикой. Шумели водопады, в окружении сосен и пихт спали лесные озера… Время от времени на нашем пути попадались путники – торговцы и путешественники, монахи и наемники. Раз мы миновали процессию паломников, бредущих к знаменитой испанской святыне. Паломники были босые, в грубой ворсистой одежде, за плечами у каждого – дорожный мешок. Мы остановились поболтать с ними и узнали, что их нынешнее паломничество – наказание, наложенное на них римским престолом за какие-то прегрешения против Церкви. Среди них было несколько богатых горожан, ноги которых сильно кровоточили, и даже один благородный, тащившийся сюда едва ли не из самой Ломбардии.
Мы заночевали на постоялом дворе, что был расположен у самого перевала. Постоялый двор мы отыскали уже в глубоких сумерках и, подъезжая, заметили, что сегодня мы отнюдь не будем единственными гостями в этом доме: слышались голоса, из-под прикрытых ставен лился желтоватый маслянистый свет, а во дворе и в конюшне стояли мулы и низенькие крепкие лошадки. Судя по всему, сегодня тут остановился караван купцов. Ги с бесконечной уверенностью в своей правоте немедленно же потребовал, чтобы стойла освободили для наших коней. Хозяин без малейшего протеста отдал конюху соответствующие указания по лошадиной рокировке.
В доме, в большой комнате, было два длинных стола, за которыми разместились купцы и их охранники. Впрочем, свободное место за этими столами еще оставалось, и нам пятерым вполне бы его хватило. Проблема была не в этом. Проблема была в том, что большинство купцов были евреями. Вернее, это Ги сделал из этого проблему.
– Чертовы христопродавцы! – процедил он, обведя комнату тяжелым мрачным взглядом. После чего сграбастал хозяина за шиворот и прорычал ему в лицо: – Ты что же, скотина, хочешь, чтобы честные благородные воины Христовы ели за одним столом с иудеями?
– Но, господин тамплиер, – попытался оправдаться хозяин, – других мест нет…
– Ну так гони их отсюда к чертовой матери! – рявкнул Ги несчастному мужику. – Или сейчас мы сами их выгоним – с тобой заодно!
Хозяин постоялого двора, по-прежнему остававшийся в руках у тамплиера, обреченно закрыл глаза, а купеческие охранники с некоторым сомнением посмотрели на моего друга. Охранников было восемь, все при оружии и в кольчугах. Да и сами купцы были вооружены. Я окончательно убедился в том, что подозревал и раньше: где-то в песках Палестины славный рыцарь Ги де Эльбен слегка повредился рассудком. Когда он срывался с цепи, ему было уже плевать, сколько перед ним противников – пять или двадцать. Он вел себя точно так же, как один мой старинный приятель, вернувшийся из Чечни.
– Ги, – сказал я негромко, – угомонись.
Де Эльбен и не подумал это сделать.
Я кинул плащ на скамью и сел сам.
– Ги, отпусти его. Пусть принесет нам что-нибудь пожрать. Я голоден с дороги, как волк.
Тамплиер со странным выражением лица посмотрел сначала на меня, потом – на двух купцов-евреев, сидевших на той же скамье, правда, на противоположном краю. Некоторую часть свободного места между нами занимали охранники.
– Я, – раздельно проговорил Ги де Эльбен, – за один стол с иудеями не сяду.
– Бедняга, – посочувствовал ему я. – Ты, когда в раю будешь, то же самое скажешь Иисусу Христу и апостолу Петру?
Ги удивился. Ги удивился настолько, что прекратил орать, выпустил хозяина и с недоумением уставился на меня.
– А при чем тут Христос? – спросил он с подозрением.
Наши слуги с интересом прислушивались. Особенно Тибо.
Я щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание хозяина:
– Эй, ты! Принеси нам поужинать… и выпивку не забудь… Да так, Ги, совершенно ни при чем. Как называлась страна, где родился Иисус? Кто он был по крови?
– Кто? – переспросил де Эльбен.
– Христос.
Ги некоторое время молчал, не переставая меня разглядывать.
– Христос, – заявил он наконец, – был Сын Божий. Это каждый дурак знает.
Мама русская, папа юрист… М-да, тяжелый случай.
– По отцу он был Богом, это верно, – согласился я. – А по матери? Кем была его мать?
– Святой Девой Марией!
– А по крови кем она была? А, Ги?.. Кем?
Ги ничего не сказал. Он мрачно уселся напротив меня (купцы, сидевшие с той стороны, поспешно отодвинулись, чтобы не злить лишний раз гневливого тамплиера) и уставился в возникшую перед ним миску с мясной похлебкой. Разглядывал он свою похлебку довольно долго, как будто бы надеялся отыскать в ней подходящий ответ на этот нелегкий вопрос. Ответ, достойный истинного христианина и крестоносца.
Я уже почти закончил свою порцию и собирался перейти к ватрушкам и меду, когда Ги оторвался от созерцания своей порции и брякнул:
– Так иудеи же Христа и распяли!
– Ммм?.. – Я разжевал кусок ватрушки. – Насколько я помню, после Христа остались какие-то там апостолы. Напомни мне, кто они были по вере? До того, как стать христианами?
Ги предупреждающе вздернул руку:
– Все, хватит! Я не желаю больше все это выслушивать!
Я пожал плечами и окунул ватрушку в мед. Ги посмотрел на сидевшего рядом с ним иудея как на оборотня, только для виду принявшего человеческий вид, взял ложку и мрачно стал есть. В этот вечер он больше ничего не сказал.
Кажется, Ги начал подозревать меня в тайной ереси. Ну и черт с ним.
Проснулись мы рано, но оказалось, что купцы тронулись в путь еще раньше. Позавтракав, мы выехали следом за ними. Утро обещало быть ясным. Было свежо и ветренно.
Я заметил, что Тибо все время с беспокойством поглядывает по сторонам. Дорога была шириной около
