Фрисс повернулся к человеку, сидевшему в кресле у стола:
— Аркасс сейчас будет здесь.
— Хочешь, чтобы я ушел? — спросил человек в кресле.
— Наверное так будет лучше… — не слишком уверенно произнес Фрисс. — К тому же из той комнаты ты услышишь все.
Человек кивнул, подошел к стене, и скрылся за тяжелой портьерой.
Аркасс не вошел, а вбежал. И тут же упал на колени:
— Прости, великий государь! Я только что потерял войско.
— Что? — вскочил усевшийся было Фрисс.
— Вчера ночью мы устроили засаду аххумам. На берегу Лезуары.
Все началось, как и было предусмотрено планом. Мы поджидали.
Аххумы начали переправу и попали в ловушку. Казалось, победа уже у нас в руках…
— Где сейчас Каррах? — спросил Фрисс, побледнев.
— Я не знаю… Я поскакал в Оро, чтобы предупредить тебя.
Пятьдесят миль почти без передышки…
Фрисс бросил испуганный взгляд за окно.
— Нет, государь, — заторопился Аркасс. — Они далеко. Мы многих убили, и битва шла долго. Скорее всего, аххумы сейчас зализывают раны в Малакотте. Или поблизости. Скорее всего…
— Скорее всего, — перебил Фрисс, — тебя нужно повесить.
— Помилуй!.. — вскричал Аркасс, снова бросаясь на колени.
За портьерой раздался какой-то звук. Фрисс опомнился.
— Прочь отсюда. Нет, погоди: неужели погибло все войско? Все три тысячи всадников?
— Нет, не все… Но я опередил их…
— Понятно. Ты струсил и побежал первым… Стража!
Когда в комнату, громыхая железными доспехами, вбежали стражники, Фрисс приказал:
— Этого человека отвести в каземат. Охранять.
Он подошел к Аркассу, отвесил ему звучную оплеуху и отнял кинжал в золотых ножнах.
Когда Аркасса увели, из-за портьеры снова появился собеседник.
— Вот оно, искусство киаттских воинов, — усмехнулся он. — Что теперь? Звать на помощь каана?
— Нет!.. Впрочем… Прежде всего, надо закрыть городские ворота…
— Прежде всего, хотелось бы узнать подробности сражения.
Боюсь, Аркасс сказал не все, да он не все и знает.
— Тогда… Я прикажу послать лазутчиков.
— Лазутчики посланы, — сказал собеседник. — И я жду их.
Фрисс удивленно поморщился.
— Я попрошу тебя, Альтусс, впредь сообщать мне о своих действиях…
— А я попрошу тебя, Фрисс, — в тон ему ответил Альтусс, — не забывать, кто возвел тебя на королевский престол!
Альтусс подошел к Фриссу вплотную.
— У тебя на спине клеймо каршара. Ты — раб, Фрисс. Я нашел тебя в стойбище Чаан-Тура, я выкупил тебя у этого тупого жирного хуссараба, привел к Ар-Угаю и добился, чтобы он тебя выслушал.
По широкому лицу Фрисса пошли багровые пятна.
— Угай-туур помог мне вернуть то, что принадлежит мне по праву…
— По праву? — Альтусс покачал головой. — Насколько мне известно, старик Эрисс завещал трон младшему сыну.
Фрисс втянул голову в плечи, сжал кулаки.
— Если бы не я, — продолжал Альтусс, — ты по-прежнему пас бы овец Чаан-Тура. В лучшем случае. Потому, что в худшем тебя бы убили — ты был слишком ленивым, тупым, никуда не годным рабом…
Фрисс вздрогнул, как от удара, вскинул руку, но Альтусс, не дрогнув, смотрел ему прямо в глаза. И Фрисс понял… Убить.
Только так. Но не сейчас. Еще не время…
— Чего ты хочешь? — выдавил из себя Фрисс.
— Я хочу, чтобы ты не забывал о клейме. Ты — раб, а не король.
И вечно останешься рабом. Тупым, никчемным рабом. Ты по-прежнему служишь каану. И, как я вижу, служишь плохо…
Фрисс потянулся к кинжалу на поясе. Грудь его ходила ходуном.
Альтусс внезапно улыбнулся.
— Не бойся. Никто ничего не узнает. Просто королевская мантия иногда бывает слишком тяжелой. И за нее приходится платить…
Фрисс молчал. Теперь лицо его из красного стало почти белым.
— Помни, Фрисс: один неверный шаг, и ты снова окажешься в Голубой степи. Возле вонючего казана. Будешь собирать объедки и спать в овечьем загоне…
— Довольно! Я не желаю тебя слушать, Альтусс. Я — король!
Стоит мне приказать…
Альтусс ухмыльнулся и вкрадчиво сказал:
— И еще ты заточил в каземат родную мать. А старшего брата объявил сумасшедшим.
— Он и есть сумасшедший! — ответил Фрисс не слишком уверенно.
Он отодвинулся от Альтусса, нащупал позади кресло и сел.
Перевел дух.
— Не спорю… Хотя, кажется, он производил впечатление нормального человека — до того, как попал тебе в лапы…
Впрочем, это ваше семейное дело. Но не забывай: у тебя есть еще один брат.
— Он вряд ли вернется. В Нуанне творится такое, что немудрено потеряться.
— Ах, как верно ты сказал! А ты позаботился о том, чтобы он потерялся наверняка?
— О чем ты? — Фрисс насторожился.
— Ну, скажем, о несчастном случае. Только нужно было послать человека, чтобы этот несчастный случай произошел наверняка…
Фрисс подумал. Противоречивые чувства отражались на его широком, обрамленном выбритой на щеках бородкой лице.
— Да… Я подумаю об этом.
Собеседник издал нечто, похожее на смех — впрочем, Фрисс сделал вид, что не заметил его.
— Не трудись. Я уже подумал обо всем. Верные люди уже в Нуанне, и они наготове.
— Кто они?
— Киаттцы, конечно. Золото каана творит чудеса…
Фрисс передернул плечами.
— Не все киаттцы так же продажны, как ты…
— Или как ты, ваше величество… Что же касается Карраха…
Его нужно задержать. Ар-Угай выслал отряд, он будет здесь через два-три дня.
— У меня нет войска, — выдавил Фрисс. — Как я задержу почти целую тьму конницы?
— Есть много путей. Например, заставить Карраха штурмовать Оро.
Фрисс поднял голову, помедлил:
— Хорошо. Мне надо подумать…
В каземате было полутемно, но она, королева Арисса, не нуждалась в свете: ее ослепили палачи Аххага, когда аххумы вошли в Оро. Аххаг приказал найти и убить всех трех сыновей короля Эрисса. Но сыновья исчезли; о старшем говорили, что он давным-давно покинул дом и, будучи чудаком и поэтом, скитается где-то, лишь время от времени посылая весточки о себе. Средний сын ушел в плаванье с купеческим кораблем в далекий Ринрут. Но корабль был захвачен пиратами, и средний сын то ли погиб, то ли
