булка, прокуроршу, значит, ты еще тупее, чем я думала.
Мы вернулись по узкой улице к бару, вошли в него. Заведение это выглядело каким-то полинявшим. Узкие джинсы и белая, в обтяжку, рубашка подошедшей к стойке и заказавшей себе выпивку Игги сразу привлекли внимание завсегдатаев. Мы выбрали кабинку (Майк сел лицом к двери) и, чтобы не сердить владельца заведения, заказали себе пиво.
Женщина, назначившая нам встречу, по-видимому, сразу узнала Майка. Я услышала приближавшиеся к нам шаги, заметила, как Майк напрягся. Когда она остановилась у нашего столика и сняла с волос черный шарфик, у Майка слегка отвисла челюсть.
— Я Триш Квиллиан. Сестра Брендана — и Дюка тоже.
Майк встал.
— Майк Чапмен. Я видел вас вчера на поминках. Я… мне очень жаль, что с Дюком случилось такое несчастье.
— Его убили, мистер Чапмен. Я могу сказать вам, кто это сделал и почему. Но вы должны помочь мне. Если они узнают о моем разговоре с вами, то убьют и меня.
— Это Алекс Купер, мисс Квиллиан. Она помощница окружного…
— Я отлично знаю, кто она, — отрывисто, сквозь зубы произнесла Триш. — Пусть она уйдет.
Триш была моложе меня, но с более резкими чертами лица и преждевременными морщинками на бледной коже. Высокая, худощавая женщина, немного сутулая, с покрасневшими от слез глазами.
— Алекс проводит это расследование вместе со мной. И все, что вы скажете мне, я перескажу ей.
— Она посадила Брендана. Я не хочу ее видеть.
— Мы с ней одна команда, Триш. Если вы думаете, что можете чем-то помочь нам в деле Дюка, позвоните мне еще раз, и мы встретимся снова, все трое.
— Она не из наших. Она не поймет меня.
Думаю, Триш говорила о связывающем ее с Майком ирландском происхождении.
— Пойдем, Куп. Нам пора.
Я уже почти выбралась из кабинки, когда Триш жестом велела мне сесть и сама уселась рядом со мной.
— Вам здесь удобно? Мы можем пойти куда-нибудь еще, — предложил Майк.
— Когда я была девчонкой, это место называлось «Паб Макгинти», — сказала Триш. — Теперь здесь все переменилось. И никто уже меня не узнает.
— Кого вы боитесь, Триш? Мне нужно понять это, иначе я не смогу действовать.
Вопрос Майка вызвал у нее слабое подобие улыбки.
— Для начала — моих кровных родичей. Кроме Брендана, у меня есть еще два брата. И каждый из них убьет меня за то, что я говорила с вами.
— А кого еще? — спросил Майк.
— Я так понимаю, о «песчаных кабанах» вы кое-что знаете? Никто из них не хочет, чтобы чужаки совали нос в их дела. Они надеются, что я позволю им самостоятельно выяснить, кто убил Дюка.
— Это потому, что человек, убивший Дюка, — один из них?
— Ну конечно.
— А двое ребят из Тобаго? — спросила я.
— Я не о них пришла говорить, мисс Купер. Они, скорее всего, просто подвернулись убийце под руку.
— Все это как-то связано с делом Брендана?
Триш помолчала — подошел владелец бара, спросил, не желает ли она чего-нибудь выпить.
— Стаканчик виски. Чистого, — сказала она ему, а затем ответила мне: — Я пока ничего не могу доказать, но готова поспорить — связано.
— Ну что же, расскажите нам о вашей теории, — сказал Майк, когда владелец принес Триш виски.
По тону его я поняла, что он сомневается в том, что Триш может хоть как-то помочь нам в расследовании. Пока его коллеги занимаются реальными уликами, Майк просто не мог позволить себе гоняться за химерами, рожденными воображением этой женщины.
Она посмотрела Майку в глаза:
— Вам знакомо такое имя — Хассетт?
Мы с ним переглянулись, и Майк ответил:
— По-моему, в четверг я видел у входа в туннель некоего Бобби Хассетта.
Он был одним из рабочих, отказавшихся выполнить просьбу Джорджа Голдена и проводить нас в туннель. Впрочем, выполнить ее отказались и другие, а их было человек десять.
Глаза Триш расширились.
— Что он там делал? Пытался помешать расследованию убийства моего брата?
— Нет-нет-нет. Чем он вам так досадил? — поинтересовался Майк.
— Он подонок. Как и все Хассетты. — Щеки Триш вспыхнули. — Вчера на поминках, после того как вы ушли, я устроила скандал. Этой троице хватило наглости прийти туда с остальными, точно они порядочные люди. И я сказала Бобби, что мы знаем, это они убили моего брата.
— Триш, у вас есть какие-нибудь доказательства? — спросил Майк.
— Я же не детектив. Искать доказательства — ваше дело. И вы должны сделать что-нибудь, пока они не убили других моих братьев, оставшихся в живых.
— Расскажите нам о своей семье, Триш, — попросил Майк.
Она пожала плечами:
— Пять поколений туннельных рабочих. Мой прапрадед приехал в 1906-м из Ирландии, чтобы строить железнодорожный туннель под Гудзоном. А все остальные пошли, как бараны, по его стопам.
— А ваши братья?
— Дюк был старшим. Отец дал ему имя Джон Уэйн Квиллиан, в честь своего любимого героя. Ему было, да упокоится он с миром, тридцать семь лет.
— Жена у него была? Дети?
— Он женился на одной из этих. — Триш повела головой в сторону темнокожей Игнасии и мужчин у стойки. — Нашей жизни она не понимала. Ушла от Дюка четыре года назад. Детей у них не было. Может быть, из-за его здоровья. Когда ему было двадцать, у него обнаружили рак. Я думать спокойно не могу о том, что он одолел рак только для того, чтобы его прикончили эти ублюдки.
— А сколько лет вам? — спросил Майк.
— Двадцать восемь.
«Интересно, — подумала я, вглядываясь в ее лицо, — она так подурнела только от горя или на то имелись и другие причины?»
— И живете вы?..
— С мамой. Единственное, чем хорош Альцгеймер: о смерти Дюка она ничего не знает. Я сказала ей об этом вчера, когда она спросила, почему я плачу, но через пять минут она уже поинтересовалась, не видела ли я его утром.
— Вы работаете?
— Раньше работала, в офисе нашего прихода. Но в последние три года маму уже нельзя было оставлять одну. Дюк помогал нам деньгами.
Майк подозвал хозяина бара, попросил принести Триш еще виски.
— А другие ваши братья?
— Ричи тридцать три, Маршаллу тридцать.
— Расскажите о Брендане, — попросила я.
Триш впервые за все это время взглянула на меня:
— Если вы надеетесь услышать о нем что-то дурное, вас ожидает большое разочарование.
Майк снова взял нить разговора в свои руки:
— Я здорово оплошал, Триш. Арестовал вашего брата, ничего не зная о вашем существовании. Как это могло получиться?
Триш напряженно выпрямилась:
