— Жизненно важные органы были инвентаризованы? — спросила я.
— Как раз с ними и связан первый признак того, что к делу отнеслись не очень серьезно, — ответил Дженко. — Я обшарил все архивы в поисках записи о том, что наш док сохранил эти органы. И ничего не нашел. Дотошный врач непременно поместил бы подъязычную кость, трахею и большую часть шеи в формалин. Однако в наших хранилищах их нет.
— А другие органы?
Дженко отвел меня к двери.
— Подожди в коридоре, пока мы все подготовим. В полости ее тела находится какой-то пакет — скорее всего, обычный зеленый пластиковый мешок для мусора. Думаю, в нем мы и найдем все другие органы.
Мы с Майком минут пятнадцать прогуливались по коридору, пока Дженко готовил все необходимое для дальнейшей работы. Когда он приступил к ней, Майк вернулся в прозекторскую и встал в изножье стола. Я ожидала результатов в кабинете, расположенном дальше по коридору.
Закончив повторное исследование тела, Дженко послал за мной своего ассистента. Я подошла к нему и Майку, когда из прозекторской уже вывозили тележку с телом девушки.
— Картина довольно ясная, — сказал Дженко. — Я согласен с тем, что ее задушили голыми руками. Никакая лигатура определенно использована не была.
— Ничего, похожего на ленту? — спросил Майк.
— Нет. Ни единого следа сзади на шее не осталось, — ответил Дженко. — Шею я изучил досконально. Теперь займусь ее органами — на случай, если что-то упустили.
Времени было уже за полдень, и у Майка начало урчать в животе.
— Ты не хочешь съесть сэндвич, Джерри? Я не отказался бы от прогулки на свежем воздухе.
— С ветчиной и сыром.
— Куп?
— Я пройдусь с тобой.
Но в это время в дверях появилась Матти Принцер, недавно назначенная завотделом судебной медицины.
— Хорошо, что вы оба здесь.
— О, рада тебя видеть. Я собиралась заглянуть к тебе попозже, — сказала я.
— Ну, значит, тебе не придется лишний раз ехать сюда. Вы тут занимались девушкой из парка Пелам-Бэй?
— Тебе доставили кровь с молнии на ее кофте? — вместо ответа спросил Майк.
— Надеюсь, под этим толстым черепом кроется большой ум, Майк. У тебя ведь есть подозреваемый, не так ли?
Майк, изображая полное безразличие, откинул со лба волосы:
— У меня их целая куча, Матти. И я не спешу.
— Боюсь, Майк, если ты нацелился на какого-нибудь мужика, тебя ждет большое разочарование. — И Матти положила на прозекторский стол распечатку результатов анализа ДНК.
Майк склонился над бумагами, вглядываясь в линии, образующие уникальный для каждого человека генетический профиль.
— А в чем дело?
Едва взглянув на одну из страниц, я поняла, куда клонит Матти. У мужчины на линии профиля неизменно присутствуют два пика — один соответствует хромосоме X, другой Y.
— Здесь только один пик, — сказала я.
— Дай-ка взглянуть, — попросил Майк, отбирая у меня страницу.
— То-то и оно, Алекс, — отозвалась Матти. — В этой капельке крови какие-либо следы X-хромосомы отсутствуют, дружок. Кто бы ни поранился о молнию, это была женщина.
— И давно тебе это известно? — спросил Майк.
— С сегодняшнего утра. Лаборантка решила, что на результате сказались какие-то загрязнения. Она знала, что одежда принадлежала жертве-женщине, а подозреваемым был мужчина. А обнаружив, что профиль не соответствует ДНК Ребекки Хассетт, проделала анализ заново и сравнила результат с собственным профилем ДНК.
Каждый, кто работал в этой лаборатории, предоставлял в ее распоряжение свой генетический профиль, чтобы, если возникнут подозрения насчет загрязнения образца, можно было сравнить этот профиль с результатами тестирования.
— Вот уж чего я совсем не ожидал, так это, что на молнии будет женская ДНК, — пробормотал Майк.
— Мы же знали, что сексуального насилия не было, — сказала я. — Нам следовало подумать о других мотивах и других убийцах.
Покинув владения Дженко, мы решили перекусить. В магазинчике через дорогу Майк купил номер «Пост» и, пока мы стояли у стойки кафетерия, развернул газету. На первой ее странице красовалась физиономия Брендана Квиллиана с крупным заголовком: «ОБЪЯВЛЕНА ОХОТА НА БЕГЛОГО МАГНАТА».
— Тебе придется снова заняться Триш Квиллиан, — сказала я. — Почему она оказалась сегодня на кладбище? Кто направил ее туда? Ты не попросил Петерсона проверить ее телефон? Выяснить, кто ей звонил?
— Скорее всего, это был сам братец Брендан.
— Или Лем Хауэлл, пытавшийся найти Брендана. Он вполне мог проболтаться об эксгумации. Но кто- то наверняка поставил ее в известность о том, что должно было произойти сегодня.
Мы вернулись к моргу, показали на входе наши удостоверения и прошли во владения Дженко.
— Придвиньте себе пару табуретов и присядьте, — сказал он. — Ох, бедные мои ноги.
— Ты еще не закончил? — спросил Майк.
— Не вполне. — На стальном рабочем столе покоились пробковые доски с разложенными по ним внутренними органами Ребекки Хассетт. — С чем я покончил, так это с селезенкой и поджелудочной железой. Теперь вожусь с почками. Вот посмотрите, видите? Это надрез, оставленный при первом вскрытии. — Дженко провел скальпелем в дюйме от прежнего надреза. — Занятно. Тут какой-то маленький узелок.
Я подошла поближе.
— Он представляет интерес только для медика, Алекс. Как улика он бесполезен. Скорее всего, это просто начальная опухоль желчного протока.
Я снова села на табурет.
— Странно, — произнес Дженко, склонившись над одной из досок. — Тут еще какое-то уплотнение. Но это уже матка. Вместе с яичником и фаллопиевыми трубами. Некая странная припухлость. Видишь?
Я снова встала, взглянула туда, куда он указывал.
— Вообще-то нет.
— Справа от кончика моего скальпеля. — Он немного поправил лампу, освещавшую стол сверху. — Маленькая геморрагическая киста на яичнике — там, где во время менструального цикла выплескиваются яйцеклетки.
— А ваш первый доктор, тот, что производил вскрытие, обнаружил ее? В его записях она упоминается?
Дженко покачал головой:
— Раз он не произвел надрез точно в этом месте, значит, ничего заметить не смог. Уплотнение очень маленькое. — Дженко поднес скальпель к фаллопиевым трубам. — Посмотри, Алекс. Видишь это образование размером с горошину?
— Да, да. Вижу.
— Это эмбрион. Вот тут я практически уверен. Смотри, его ткань выглядит совсем не так, как окружающая. Конечно, нужно будет проверить все под микроскопом, но я почти не сомневаюсь: это ткань зародыша.
Майк вперился в него взглядом:
