должна была бы сыграть также форма егерей Гомо и Дэвида со специальными знаками различия на плечах. Их не остановили бы даже патрули, которые нередко выставлялись сейчас на дорогах: служба безопасности больше интересовалась инакомыслящими, противниками режима, нежели контрабандистами.
Да, все прошло в полном соответствии с планом Четти Сингха. Чжэн взглянул в зеркало заднего вида. Склад уже был охвачен языками пламени. Браконьеры выстроились гуськом, собираясь в обратный путь, каждый с отборным бивнем в руках.
Чжэн улыбнулся. Алчность Сали сыграет с ним дурную шутку. Если браконьеров настигнет полиция, то найденные при них бивни дадут исчерпывающий ответ на то, куда делась слоновая кость со склада.
Чжэн настоял, чтобы перед поджогом на складе оставили штук сорок бивней; таким образом, полицейские криминалисты обнаружат на пожарище следы сгоревшей кости. Еще одна подсадная утка, как сказал бы Четти Сингх…
Чжэн не удержался и от избытка радости засмеялся. Успех налета, леденящее душу чувство, которое возникает при виде насилия, смерти и крови, — все это переполняло его приятным теплом, наделяло ощущением власти — власти над чужими жизнями. Он ощутил, как возбуждение усиливается, вот уже что- то запульсировало между ног, и в то же мгновение почувствовал сильнейшую эрекцию.
Он решил, что в следующий раз убивать будет сам. А в том, что такой случай представится, и не раз, он нисколько не сомневался. Чужая смерть позволила Чжэну уверовать в собственное бессмертие.
Глава V
Джонни! О Боже! Джонни! — повторял Дэниел.
Он присел на корточки рядом с бывшим другом и, протянув руку, дотронулся до шеи — до того места, где проходит сонная артерия. Сделал он это чисто машинально; стоило только взглянуть на входное отверстие пули в затылке, чтобы не осталось никаких сомнений — Джонни мертв.
Тело уже остыло, но Дэниел не мог заставить себя перевернуть его и посмотреть на выходное отверстие. Он не хотел тревожить Джонни и затаился, словно накапливая гнев — лучшее лекарство против нервного озноба, подступившего вместе с горем. Он лелеял ярость, как лелеют огонек свечи на ветру.
Наконец Дэниел выпрямился во весь рост. Поводил лучом фонаря перед собой и, переступая через лужи крови и кровавые следы, направился к распределительному щиту.
Генератор включался с общего щитка за дверью. Дэниел щелкнул рубильником и услышал, как в сарае, расположенном у главного входа в парк, заработал дизельный движок. Набрав скорость, он застучал уверенно и ритмично, и вот уже запустился генератор. Мигнули лампы, комната осветилась. Взглянув в окно, Дэниел увидел, как зажглись вдоль дороги фонари. В их свете блестящая от капель дождя листва кассий казалась ярко-зеленой.
Вытащив из замка сейфа ключ на связке, он пошел в оружейную. Там в одном ряду с охотничьими винтовками 375 калибра в пирамиде стояло пять автоматов Калашникова АК-47. С ними егеря уходили на патрулирование территории парка — им необходимо иметь такое же мощное оружие, каким пользовались их противники — браконьеры. Под пирамидой под замком хранились боеприпасы. Дэниел открыл стальную дверь шкафа. Там на крючках висели ремни с патронными сумками, в каждом по четыре магазина.
Он надел сумку на плечо, затем взял один автомат из пирамиды и умело зарядил его — старый навык, приобретенный еще во время войны, оказывается, еще не забыт. С автоматом в руках он сбежал вниз по ступеням веранды. Он задыхался от гнева.
— Начну со склада, — решил он. — Там уж они наверняка побывали.
Он обогнул сгоревшее дотла здание, внимательно вглядываясь под ноги в поисках следов, освещая фонариком все, что привлекало его внимание. Если бы он на минуту задумался, то понял бы, что понапрасну тратит время. Единственные следы, что не смылись ливнем, сохранились только под широкой крышей веранды. Даже глубокие следы больших автомобильных колес в грязи перед воротами склада слоновой кости были размыты и различались с трудом.
Дэниел, не останавливаясь, миновал ворота; его прежде всего интересовали бандиты, а те не станут использовать машины. Он быстро, увеличивал площадь своих поисков, расширяя круги, по которым обходил прилегающую к складу территорию, стремясь найти след, ведущий от места преступления. Особое внимание он обращал на северную сторону периметра, так как банда почти наверняка отходила в сторону реки Замбези.
Как он и подозревал в глубине души, все это оказалось бесполезно. Побродив минут двадцать по территории, он наконец остановился — следов не было. Он стоял под темными деревьями, и в душе его клокотала звериная ярость.
— Только бы мне их найти, только бы найти! — стонал он, давая выход горю и отчаянию.
В этот момент он словно забыл, что ему предстоит бросить вызов профессиональным убийцам. Их двадцать, если не больше. Джок — хороший оператор, но он не солдат, в бою проку от него никакого. Трезвые доводы утопали сейчас в потоке воспоминаний об изуродованных телах в спальне его бывшего дома, о разнесенной вдребезги голове Джонни. Дэниел вдруг понял, что его в буквальном смысле трясет от ненависти. Он постарался успокоиться.
— Пока я здесь теряю время, они спокойно уходят, — напомнил он сам себе. — Взять бандитов можно. Главное — отрезать их от реки. Но одному тут не справиться.
Он вспомнил о другом лагере парка, находящемся в Мана-Пулз. Тамошний смотритель был человеком надежным. Дэниел знал его давно. В его распоряжении находилось подразделение для борьбы с браконьерами, а также моторная лодка. Они могли спуститься вниз по течению реки и перехватить банду при переправе. Возвращаясь к зданию дирекции, Дэниел уже успокоился и рассуждал логически. Из Мана- Пулз можно позвонить в полицию и попросить, чтобы послали самолет для обнаружения бандитов с воздуха.
Главное теперь — не терять времени. Часов через десять банда уже окажется на другом берегу реки. Тем не менее он не мог оставить Джонни лежать в собственной крови. Конечно, это займет несколько минут, но нужно же оказать хотя бы минимальные почести другу, хотя бы как следует прикрыть его тело!
В дверях Дэниел остановился. Комната, залитая безжалостным электрическим светом, представляла собой ужасное зрелище. Он приставил автомат к стене и стал искать, чем бы накрыть тело. Занавески на больших окнах были зеленого, казенного цвета — правда, они слегка выцвели на солнце и в качестве импровизированного савана вполне подходили. Он снял одну и подошел к телу Джонни.
Джонни лежал, неестественно скрючившись. Одна рука как-то дико вывернулась прямо под ним, лицом Джонни уткнулся в лужу густой, запекшейся крови. Дэниел осторожно перевернул тело. Трупное окоченение еще не наступило, и тело пока не затвердело. Дэниел невольно зажмурился, увидев лицо Джонни, — пуля вышла прямо над правым глазом. Уголком занавески он вытер Джонни лицо и уложил его на спину поудобнее.
Сжатую в кулак левую руку Джонни почему-то сунул под рубашку. В кулаке была зажата какая-то бумага. Дэниел с трудом разжал пальцы и достал бумажный шарик.
Поднявшись, он подошел к столу и разгладил бумагу. Он тотчас сообразил, что Джонни писал записку собственной кровью, и невольно поежился.
«НННТ». Буквы такие, как будто их писал ребенок, — грубые, смазанные — почти не разобрать. Бессмысленное сочетание согласных, если только второе «Н» на самом деле не «И». Дэниел пристально вглядывался в сочетание букв. «НИНТ». Все равно ничего не понятно, тарабарщина какая-то. Или здесь все-таки заключен какой-то скрытый смысл, понятный только умирающему Джонни?
Внезапно Дэниел почувствовал, что в памяти его что-то шевельнулось, будто из глубины подсознания пыталась вырваться какая-то мысль.
На мгновение он закрыл глаза. Он зачастую так делал, чтобы поймать ускользающую мысль. Она почти уже явилась, он почти держал ее в руках — легкую тень, готовую растаять, но уже проступающую сквозь покров сознания, словно тень акулы-людоеда, скользящая под волнами неспокойного моря.
«НИНТ»
