Начался дождь. Возвращаясь под зонтом в отель, Мэгги пыталась понять, во что же она все-таки ввязывается и нужно ли вообще это делать. Но стоило ей вспомнить о том, как Арабелла изображала из себя святошу, угрызения совести стали разбиваться о мостовую, подобно каплям дождя. Эта женщина непременно получит свои заслуженные «пять минут позора».
Мэгги вошла в книжный магазин и стала тщательно изучать полки, выискивая самые шокирующие заголовки. Время от времени она вытаскивала из сумки томик «Маленьких женщин», чтобы сравнить формат. Менее чем через час идеальный экземпляр был найден. Мало того что книга была недавно издана и полностью соответствовала «образцу» по размеру, толщине и качеству бумаги, так еще и название удовлетворяло самым смелым пожеланиям Мэгги. Она купила книгу, стараясь держаться как можно непринужденнее, когда протягивала ее кассиру, – в магазине, конечно, давно должны были привыкнуть к дамам средних лет, покупающим сомнительную литературу. Мэгги даже с невинным видом что-то тихо напевала, ожидая, пока продавец уложит покупку в пакет.
Мэгги плохо разбиралась в технике и имела весьма поверхностное представление о компьютере, поэтому очень волновалась, первый раз придя в интернет-кафе.
– Не могли бы вы мне помочь? – робко спросила она. – Я хочу сделать заказ в интернет-магазине «Амазон».
Симпатичный молодой человек с волосами, заплетенными в коротенькую косичку, терпеливо объяснил ей, что нужно делать, и, хотя без «фальстартов» не обошлось, она все-таки сумела заказать доставку восьмидесяти трех экземпляров нужной ей книги в отель «Д'Англетер».
– Какая-то дама ожидает вас в холле, – сообщили ей в отеле, когда она складывала мокрый зонт.
– Дама? – Мэгги прошла в холл, мучимая любопытством.
На диване восседала ссутулившаяся женщина в черном, с большой дамской сумкой на коленях и с преогромным чемоданом. При появлении Мэгги женщина подняла глаза:
– Донна Маргарида!
В следующее мгновенье ошарашенная Мэгги попала в объятия Эсмеральды.
– Очень рада тебя видеть, – сказала она, сама не зная, искренни ли ее слова. Мэгги заказала кофе, а Эсмеральда пустилась в бурные и пространные объяснения.
Новый посол, при упоминании которого Эсмеральда возвела взор к покрытому фресками потолку, оказался не джентльменом. Он не умел вести себя и не любил стряпню Эсмеральды, в особенности бакальяу – можете себе такое представить? И даже – тут она перешла на шепот – спал в носках! И не в элегантных синих носках до колена, какие носил покойный господин посол, а в коротких, да еще с рисунком! А потом Эсмеральде приснился ее умерший муж Луис и шепнул на ушко: «Ты нужна донне Маргариде». И она отправилась выполнять его волю.
Мэгги заказала в номер дополнительную кровать и с беспокойством наблюдала, как Эсмеральда раскладывает по шкафам свои вещи, часть которых явно были съедобными. Несколько бутылок вина из Алентежу,[106] завернутых в широкие ночные рубашки; несколько коробок, наполненных до боли знакомыми пластиковыми контейнерами. Но в глубине души Мэгги все-таки обрадовалась появлению бывшей поварихи. Эсмеральда с огромной бесформенной грудью, прикрытой белым фартуком несла в себе материнское тепло, однако, в отличие от родной матери, Мэгги ничем не была ей обязана и не стремилась произвести на нее впечатление.
За годы брака с Джереми и постоянных переездов и встреч с новыми людьми у Мэгги не находилось ни времени, ни желания вступить с кем-нибудь в тесные дружеские отношения. В силу профессий мужа она была отгорожена от общения с множеством людей, а немногочисленные женщины, вызывавшие у нее симпатию и дружескую приязнь, тоже были женами дипломатов, обреченными переезжать с континента на континент, из одной жизни в другую. Какое-то время они продолжали обмениваться открытками на Рождество, а потом отношения сходили на нет. Мэгги не перед кем было излить душу, некому доверить свои секреты.
Да и в конечном счете большинство членов дипломатического корпуса были довольно скучными представителями рода человеческого. Отправленные за границу лгать ради блага своей родины – кто же это сказал, Талейран, кажется – они и в частной жизни почти не бывали искренними. Застегнутые на все пуговицы, эти люди никому не поверяли свои душевные тайны. Вопреки любым доказательствам обратного они притворялись, что живут в совершенном мире и являются представителями безупречного правительства идеального государства. Жены дипломатов никогда ни на что не жаловались. Даже в далекой Африке или в Восточной Европе в смутные времена они с улыбкой стояли рядом с мужьями, объединенные женской солидарностью в необходимости притворяться, будто все у них замечательно. Подобно тому, как женщины поколения матери Мэгги никогда не признавались, что им больно рожать детей. Мэгги вдруг задалась вопросом: «Неужели и я такая же, как они?» У нее уже не оставалось сомнений в том, что последние двадцать пять лет она притворялась тем, кем не была на самом деле.
Теперь она обрела в Эсмеральде подругу и наперсницу. Социальный барьер между хозяйкой и поварихой постепенно исчез, и, когда Мэгги не участвовала в стратегических обсуждениях предстоящей операции со своими сообщниками, они часто сидели на скамеечке в садах виллы Боргезе или за столиком в какой-нибудь римской кофейне и разговаривали о том о сем.
– Мужчины, – объясняла Эсмеральда, успокаивающе похлопывая Мэгги по руке, – не похожи на нас с вами. Просто у них другие потребности, другой аппетит. И поверьте, господин посол обожал вас. Я точно знаю. Не забывайте об этом. Я слышала, как вы смеялись на лестнице, возвращаясь по вечерам домой.
– Да, но если он обожал меня и ему было со мной весело, почему столько времени тратил на других женщин?
– Мужчины никогда не взрослеют. Взять моего Луиса. Он тоже не мог устоять перед симпатичным личиком, но, умирая, позвал меня. Держал мою руку и сжимал ее до самой последней минуты…
– Но я не была с Джереми в момент его смерти…
– Будьте уверены, он желал этого. Эта миссис Моргенштерн, как рассказывала Фатима, была скучнейшей из женщин, chata, muito chata. – Эсмеральда расхохоталась. – Знаете, она догадалась, что это вы подложили рыбу. Фатима сказала, что она хотела подать на вас в суд, а потом поняла, что только выставит себя дурой. Вы не представляете, какой вышел скандал!
Соседи стали жаловаться на вонь, вызвали санитарную службу – посмотреть, в чем дело. Фатима целый месяц отмывала шкафы и отстирывала одежду миссис Моргенштерн, пытаясь отбить рыбный запах. Им пришлось выкинуть всю обувь и еще сменить ковер в гостиной. Он был очень нежного цвета, а осьминоги залили его чернилами. И покрытие на обеденном столе испортилось. О, хозяйка была в такой ярости! Страховая компания отказалась возместить ущерб, потому что не было видимых следов взлома. А карп! Он ведь полностью разложился! – Эсмеральда выскребла пластмассовой ложечкой из бумажного стаканчика последнюю каплю фисташкового мороженого. – Ой, какая же вы хулиганка, донна Маргарида!
Золтан время от времени звонил доложить о ходе подготовки, усердно шифруя свои сообщения – будто кто-то стал бы подслушивать их разговоры по мобильному телефону.
– Мадам, я назначил собеседование с Мэттью Рэйвеном, которое вы просили организовать, на завтра, на двадцать сорок.
Под именем Мэттью Рэйвена значился его друг-переплетчик – по-видимому, этот псевдоним был навеян названием исторической библиотеки имени Матиуша Кориивуша в Будапеште. Мастерская Мэттью Рэйвена располагалась в гораздо менее приятной части Рима, чем отель «Д'Англетер».
Мастер принял их в подвальном помещении, за дощатым рабочим столом, освещенным тусклой неоновой лампой. Это был маленький, похожий на крысу человечек, страдавший нервным тиком и обладавший вкрадчивыми манерами, который без умолку трещал на непонятном Мэгги ретороманском диалекте и непрестанно жестикулировал. Впрочем, движения его рук, в отличие от слов, были ясны даже ей. Он часто проводил большим пальцем по щеке сверху вниз, для выразительности постукивая себя по носу, и не раз потирал пальцы один о другой, складывая их щепоткой, – жест, означавший «деньги». Однажды этот человечек изобразил, будто зашивает себе рот иглой с ниткой. Но еще страшнее было, когда он резко провел указательным пальцем по шее, будто перерезая себе горло. Потом, правда, к неимоверному облегчению Мэгги, лукаво подмигнул. В общем, визит к нему не очень-то ее обнадежил.
Теперь ей ничего больше не оставалось, кроме как ждать. Чтобы убить время, они с Эсмеральдой гуляли по Риму, часами слоняясь по универмагам, которые Эсмеральда предпочитала бутикам. Мэгги
