Он поднял глаза и встретил теплый Ксюшкин взгляд.
– Не считая того, что ты тут без нас не обойдешься, – подсказала Ксюшка, и они одинаково улыбнулись друг другу.
– Нет, ребята, вы наверняка родня, – Лариса усмехнулась с непонятным выражением и отвернулась.
– Ага, близнецы, – сердито сказала тетя Надя. – Братья по разуму. Оль, вон там налево сворачивать… А мне, значит, опять одной оставаться?
– Тетечка Надечка! – закричала Ксюшка, оборачиваясь и обнимая ее за плечи. – Так вы же с нами поедете! Разве нет?
– Щас вот, – все так же сердито буркнула тетя Надя. – А курей кто кормить будет? А Буксира? И не хватайся за одежду, руки-то после пирожных не мыла, небось. Нет, не поеду, некогда мне. Вы-то надолго?
– Да на пару дней. Да, Ксюш? – сказал Алексей. – Если из Москвы завтра вечером уедем, утром в Курске будем. Да, Ксюш? Потом от вокзала до деревни сколько-то… полчаса, да, Ксюш?
– Если на автобусе, то минут двадцать, – Ксюшка подумала и вздохнула. – На электричке – минут двесять, но электричку ждать дольше.
– Кто-то тут говорил, что машину водит? – неожиданно спросила Ольга. – Так зачем нам с поездами связываться? Поедем на машине. Я еще своего водителя возьму, в три смены это расстояние – не проблема.
– Да класс! – восторженно сказала Ксюшка. – Тогда мы сможем переночевать у дедушки с бабушкой, и еще на второй день немножко побыть, и уедем, когда захотим, и все равно раньше вернемся. Да, Леший?
– Не считая того, что можно будет и к моим старикам заскочить, – задумчиво сказал Алексей. Ему вдруг страшно захотелось, чтобы Ксюшка увидела его родителей. А те – ее. – Они в Колосове живут. Твои-то где?
Ксюшка странно смотрела на него, удивленно подняв брови и открыв рот, и вдруг спросила:
– А какая у тебя фамилия?
– Лесков… – Алексея поразило, что они не знают друг о друге даже этого. – А у тебя?
– Лискова, – ответила Ксюшка, и они одновременно начали смеяться.
– Я ж говорила, что похожи! – Лариса опять обернулась назад и удивленно хмыкнула.
– Мои родители и ее бабка с дедом – соседи. Я своим старикам два года назад дом купил. В Колосове, рядом с Лисковыми. – Алексей покрутил головой и опять засмеялся. – Ксюш, как это мы с тобой ни разу не встретились? Мать мне все уши прожужжала, какая у соседей внучка! Ей-богу… Между прочим, она тоже говорила, что мы с тобой похожи, ну, я и думал, что ты метр восемьдесят и пятьдесят четвертого размера.
– Ага… – Ксюшка уцепила его за нос всей ладонью. – Не считая перебитого носа… пятьдесят четвертого размера. Ты что, боксом занимался?
Алексей блаженно потерся носом о ее руку и машинально ответил:
– Нет, это так… Нечаянная встреча на узкой дорожке. Слушай, а где ты хочешь своим дом купить? Колосово – лучшее место, которое я знаю. Не считая моей усадьбы. Но там глухо. Рядом со мной вообще не строят – дорог нет. И притом…
– Так ты хочешь дом не под Москвой? – вмешалась Лариса. В голосе ее явно звучало разочарование. – Оксан! Я тебя не понимаю. Если ты собираешься жить в Москве, зачем тратить деньги на дом в какой-то деревне? У меня есть прекрасный вариант, квартира практически в центре, ну, я же говорила…
Оксана оторвала взгляд от Алексея, медленно обернулась к Ларисе и спокойно сказала:
– Я не собираюсь жить в Москве.
В машине повисло молчание. Алексей почувствовал, как прыгнуло сердце. Лариса застыла с открытым ртом и вытаращенными глазами. Ольга с интересом посматривала в зеркало и слегка улыбалась.
– Но как же… – Лариса никак не могла усвоить информацию. – Я так поняла, что… То есть Марк говорил, что…
– Марк, наверное, что-то перепутал, – равнодушно сказала Ксюшка. – Во всяком случае, я не помню, чтобы мы квартирные темы обсуждали.
– Да, но вы же собираетесь… – Лариса вдруг замолчала, отвернулась и принялась вылавливать сигарету в полупустой пачке.
– Оль, вот за этим перекрестком первый поворот налево, – будничным тоном сказала тетя Надя. – Четвертый дом от угла. Щас я вас накормлю по-людски. А то рестораны, рестораны… Того и гляди, трепанга подсунут.
Фейерверком вспыхнул внезапный Ксюшкин смех, радостно захохотал Алексей, засмеялась Ольга, обнажив слишком белые зубы, нервно хихикнула Лариса, красиво выпуская из красиво сложенных губ сигаретный дым в полуоткрытое окно. Одна тетка Надька сидела серьезная и даже хмурая, переводя взгляд с одного на другого, а потом загадочно сказала:
– Смейтесь, смейтесь… Что ж не посмеяться, пока зубы целы… – вздохнула и тронула Ольгу за плечо: – Оль, вот туточки. Приехали… В полном смысле слова.
Глава 8
Ну и денек выдался!.. Нет, все-таки бабы – совершенно непостижимый народ. Это надо же – за тридевять земель, на ночь глядя, на собственной машине… и все ради какого-то платья. Потратив половину этих сил и средств, можно было бы, наверное, не выезжая из Москвы найти что-нибудь подходящее. Ну, может быть, и не такое, как у Ксюшки… Так нет, загорелось этой Ольге – именно такое. У богатых свои заскоки. И он тоже хорош, сорвался, как теленок с привязи… Все бросил, ничего толком не сделал, едва успел утром в издательство заскочить да две встречи на четверг перенести. И – вперед. Как же, не обошлись бы без него…
Алексей, устало откинувшись на спинку заднего сиденья, старательно разжигал в себе недовольство. Ничего не получалось, никакого недовольства, даже искры его, не разжигалось. Несмотря на усталость, недосып, чуть теплый и к тому же слишком сладкий кофе из Ольгиного термоса, несмотря на почти оскорбительную бдительность Ольги и ее шофера Казимира (когда Алексей впервые сел за руль, они битый час неусыпно следили за ним в четыре глаза), несмотря на то, что он сам поломал все планы, ради которых ехал в Москву, он был доволен, как школьник, сбежавший с контрольной в цирк. Вот уж, действительно, цирк! А если бы Ксюшкина бабушка во Владивостоке жила? Интересно, понесло бы эту Ольгу за платьем во Владивосток? Похоже, понесло бы. А Ксюшку? Ну, Ксюшку – тем более. А его?
Алексей вдруг понял, почему он так хочет уговорить себя рассердиться на свое неразумное поведение. Потому, что ему слишком хорошо, и он этого боится. Так, спокойно. Давайте-ка мы все это проанализируем. Почему ему так хорошо? Давайте не будем задавать себе глупых вопросов… Ладно, не будем. Зададим умный вопрос: почему он этого боится? Тоже мне, нашел умный вопрос. Ой, тону, тону, тону… Не считая того, что уже утонул, лежу на дне, и пузыри уже не пускаю, и ножками не дрыгаю. И мечтаю об одном: чтобы маленькая дриада с медовыми глазами пришла на берег омута, закинула сеть, выловила бы меня и взяла в свою собственность. Но вся беда в том, что дриада не хочет подходить к этому омуту. Кажется, она вообще не замечает молодого красивого утопленника, который валяется на дне и мечтает стать ее собственностью. А утопленнику обидно.
Надо же, за два дня… Никому бы ни за что не поверил, если бы сам не влип. Насколько было бы проще, если бы это была не Ксюшка, а какая-нибудь другая… Какая другая? Алексей попытался вспомнить лица известных красавиц, топ-моделей каких-нибудь, что ли… Как их там зовут? Имена не вспоминались. Лица тоже не вспоминались. Лица тоже не вспоминались. Да что же это такое? Ведь нравился же кто-нибудь? Вот Ларка, например. Он ее даже любил. Кажется. Конечно, сейчас трудновато вспомнить, за что он мог любить это довольно глупенькое, пустое и меркантильное существо. Но ведь когда-то так переживал, так переживал… Какие у нее глаза? Светлые. Кажется, голубые. Да, точно, голубые, у всех Маркушиных жен были голубые глаза и светло-желтые волосы. А носы у них были прямые и длинные. Алексей представил себе красивое холеное лицо Ларисы и попытался убедить себя, что Лариса красивее Ксюшки. Конечно, красивей, хотя и не Мэрилин Монро. Нос, например, мог бы быть и покороче. Например, как у Ксюшки. На воображаемом портрете Ларисы нос уменьшился и переносица покрылась мелкими янтарными веснушками.
