Вот, совсем другое дело. Только с таким носом совсем не гармонирует твердый Ларисин подбородок. Алексей закрыл глаза и мысленно примерил к Ларисиному лицу с Ксюшкиным носом несколько подбородков разного фасона. Вот этот подходит, но теперь овал лица не тот. Скулы должны быть повыше. Щеки круглее. Брови тоньше. Лоб выше. А ресницы! Эти наваксенные щетки совершенно неуместны! Ресницы должны быть пушистые, лохматые, с выгоревшими до желтизны кончиками… А волосы должны быть светло-каштановыми, с золотым блеском на заворачивающихся в кольца концах… Засыпая, Алексей представлял себе женское лицо, которое он сам придумал. Идеальное лицо. Вот что ему всегда нравилось. Вот что он всегда искал… Ой, а глаза-то у нее какие? «Открой глаза», – обратился он к идеальному лицу, немного тревожась, что глаза будут какие-нибудь не такие. Лохматые ресницы дрогнули, поднялись, и на Алексея глянули теплые медовые глаза. «То-то, – сказал он умиротворенно. – Я так и знал, что это ты». И уснул. Ему снилось, что они с Ксюшкой сидят в гамаке, она – у него на коленях, в кольце его рук, уткнувшись лицом в его плечо… Совсем как тогда. Только не плачет, а смеется. «Ты чего смеешься?» – хочет спросить Алексей, но не спрашивает, а сам начинает смеяться… Ксюшка отстраняется от него, удивленно таращит глаза и подозрительно спрашивает:
– Ты чего смеешься?
Алексей, продолжая смеяться, проснулся, открыл глаза и встретился взглядом с Ксюшкой. Ее лицо близко-близко… Лицо, которое он сам придумал. И искал всю жизнь.
– Ты чего смеешься?.. Я тебя не отлежала? – озабоченно спросила Ксюшка, поднимая голову с Ольгиного пледа, который лежал на ее дорожной сумке, которая, в свою очередь, лежала у него на коленях. Вон как она устроилась, пока он спал. А он спал… во дурак-то. Ксюшка заворочалась, устраиваясь рядом с ним, и потянула плед с его колен на свои. – Ты извини, я тебя будить не хотела. У меня шея затекла, прямо ужас какой-то. Все сидим, сидим, сидим… Давай ты так же полежи, если хочешь… – Она устроила плед у себя на коленях и похлопала по нему ладошкой. – Ну, давай. Хочешь?
Еще бы ему не хотеть. Его как магнитом тянуло положить свою дурную голову ей на колени. И обхватить руками тоненькую змеиную талию. И уткнуться лицом в солнечное сплетение. И услышать, как бьется ее сердце. И пить ее волшебный запах. И ловить губами ее дыхание.
Ну да… И испугать ее до полусмерти?
Машина мягко сбавила ход, вильнула вправо и остановилась.
Ольга оторвала руки от руля, закинула их за голову и сладко потянулась, зевая и вертя шеей.
– Ксюш, – сказала она, не оглядываясь. – Пойдем-ка, ты меня немножко проводишь. А то темно очень, а я с детства темноты боюсь.
– Ты? Боишься?! – Ксюшка недоверчиво засмеялась, но с готовностью выпрыгнула из машины, подождала, когда выйдет Ольга, и они обе пропали в темноте за придорожными кустами, негромко переговариваясь.
Казимир тоже вышел из машины и принялся обходить ее кругом, пиная носком тяжелого ботинка скаты и время от времени что-то трогая руками. Вернулся, сел на свое место и неожиданно сказал:
– Сестренка у тебя классная. Я думал, таких девочек уже и не бывает.
– Это не сестренка, – отозвался Алексей не сразу. – Но в одном ты прав: таких девочек больше нет.
Казимир оглянулся, в темноте присматриваясь к Алексею, удивленно хмыкнул и почему-то виновато сказал:
– А я думал – сестренка. Вы вроде похожи. Да и вообще друг с другом – как родные. Ну, понимаете друг друга. Даже без слов. Прямо как телепаты какие-нибудь. Во повезло тебе, парень.
– Ксюшка – чужая невеста, – с трудом сказал Алексей. И думать-то об этом он не мог, а уж вслух произнести и вовсе противно было. – Причем невеста моего друга.
Казимир отвернулся, посидел молча, вздохнул и с досадой пробурчал:
– Почему-то это всегда так. Если чего-то стоящее – так обязательно чужое. Друг-то хоть хороший?
– Да так… учились вместе… – Алексею трудно было говорить обо всем этом и в то же время хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Хоть с этим Казимиром, что ли.
– Дела-а-а, – протянул Казимир сочувственным тоном. – Все равно, зря ты ее упустил.
– Да мы только позавчера познакомились, – объяснил Алексей. – Я даже не знал, что Марк жениться собирается.
– Позавчера? – Казимир опять оглянулся, пытаясь что-то рассмотреть в лице Алексея. В голосе его звучало недоверие. – Подумать только… Никогда бы не поверил. Прямо как родные, ей-богу…
– Да я и сам бы не поверил, если бы кто… – Алексей замолчал, мысленно обругав себя за неожиданную и совершенно неуместную болтливость. Разоткровенничался тут. Язык отрезать тебе мало будет. А если Ксюшка услышит? И тут же в стороне от машины послышался хруст сухой ветки под чьей-то ногой и голос Ольги:
– Эй, где вы там?
Казимир помигал фарами и включил габаритные огни.
– Ольга вот тоже замуж собралась, – зло сказал он, совсем понизив голос. – За такого, что и на сивой кобыле не объедешь… Куда нам до него. Да и до нее тоже… Беда, когда у бабы такие деньжищи.
Верно, и это еще… Как это он забыл? Алексей поморщился, вспомнив о сумасшедшем Ксюшкином выигрыше. Угораздило же ее… Ладно, какая-то часть уйдет на дом для стариков. Что-то, может, на пустяки всякие раскидает. Но все равно слишком много. Деньги – всегда проблемы. Большие деньги – большие проблемы. Во влип…
– Алексей, теперь ты… – Ольга стояла у машины, энергично махая руками и зевая во весь рот. – По этим проселкам я и с картой до утра крутиться буду. Ты как, отдохнул маленько?
– А мы где? – Алексей вышел из машины, потоптался, разминая ноги, и сел за руль. – Мы что, уже близко?
– Пять километров после карьера, как ты и говорил, – ответила Ольга, устраиваясь на заднем сиденье рядом с Ксюшкой. – Казимир на карте фломастером отметил, погляди сам. Езжай, я пока посплю, да?
– Не поспишь, – усмехнулся Алексей. – Тут сейчас такой чернозем начнется! Колдобина на колдобине.
– Ничего, я буквально минуточку, а то… – Ольга, не договорив, уже спала, свернувшись калачиком и положив голову Ксюшке на колени.
– Во дает, – восхитился Алексей. – Я только в армии так мог.
– Да она всю жизнь так, – тихо сказал Казимир. – Когда мы еще с гастролями ездили, она могла сутки рулить, а могла сутки проспать. Причем при любом раскладе: хоть на двух колесах иди – она вот так сзади свернется и все равно спать будет. Ничего не боится.
– Так вы давно знакомы! – понял Алексей. – Каскадеры! То-то, я смотрю, вы оба за рулем как близнецы.
– Нет, на «Волге» она лучше, – спокойно сказал Казимир. – Мне машины полегче нравятся. А на мотоцикле я бы тебе такое показал!
– Сегодня покажешь, – пообещал Алексей, сворачивая на проселочную дорогу. – У меня мотоцикл есть. И у отца. У отца, правда, с коляской.
– Сегодня не покажу… – Казимир отвернул рукав и глянул на светящийся циферблат своих часов. – До конца «сегодня» сорок минут осталось.
– Однако, – пробормотал Алексей, с запоздалым страхом представив себе, с какой скоростью они летели по ночной трассе. – Гастролеры… Камикадзе… Обратно я Ксюшку на поезде повезу.
– Да брось ты! – Казимир, кажется, был удивлен. – Мы больше ста двадцати практически и не делали. Ольга только пару раз на пределе попробовала – так, для интереса. Но дорога ей что-то не понравилась. Ну, она на сто двадцать опять и сползла. Она вообще очень аккуратно ездит.
…Ага, аккуратно. Со скоростью сто двадцать километров в час. Не считая максимальной для интереса. Интересно, какая у нее максимальная? Даже подумать страшно. Что движок у этой «Волги» какой-то особенный – это он сразу понял. И помимо движка масса любопытного. Не легковушка, а прямо танк во фраке. Вон как по этим косогорам прет…
– Это что, вся дорога такая? – будто угадав его мысли, спросил Казимир. И добавил с уважением: – Ничего, умеешь…
