– Не знаю. Я не стала к телефону подходить.
– Ну и правильно… – Алексей взял ее холодные руки и стал сильно растирать их. – И очень хорошо сделала. И плюнь. Сейчас пирожка с капустой слопаешь – и все как рукой снимет. Ты ведь любишь пирожки с капустой? Тетка Надька специально нажарила. Я много приволок… И чайку в термосе. И рыбки соленой. И абрикосовых косточек… И сразу – домой.
– Меня ждать должны… – Ксюшка открыла глаза и повертела головой, оглядываясь. – Ольга сказала, что заедет и отвезет… И поговорить надо…
Ну вот, еще и Ольга. Приспичило им поговорить как раз сегодня. До того все это некстати… Нет, что до Павловки довезет – это даже хорошо, Ксюшка сейчас не в том состоянии, чтобы в электричке мучиться. Но чтобы поговорить – это уж слишком.
– Меня ждут, меня ждут, – недовольно передразнил Алексей. – Я думал, ты меня имеешь в виду, а оказывается – Ольгу…
– Я же не знала, – слабым голосом возразила Ксюшка. – Ты же не говорил, что будешь ждать, а Ольга говорила… А ты вообще ничего не говорил, уехал ни свет – ни заря, я даже и не видела, когда.
– Что ж тут говорить? Как будто тебе и так все не ясно… – Алексей вздохнул и полез в пакет. – Давай-ка по пирожку съедим, пока Ольги нет.
И тут же за чугунной оградой бесшумно возникла белая Ольгина «Волга», мягко чмокнула дверца, и сама Ольга, строгая и деловая, направилась к их скамейке под яблоней. Подошла, молча кивнула Алексею, внимательно посмотрела на Ксюшку и буднично сказала:
– Отделалась? Молодец. Поехали, по дороге поговорим. Алексей, грузи Оксану в машину, шмотки я прихвачу.
Ух, деловая… Алексей заставил Ксюшку подняться, крепко обнял и повел к машине, бормоча без остановки: «Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо…»
Говорить Ольге по дороге пришлось с Алексеем – Ксюшка уснула, кажется, в ту же секунду, как оказалась на заднем сиденье в прохладе кондиционера и в полумраке салона за тонированными стеклами. Алексей сидел рядом, бережно обнимал ее тонкое безвольное тельце и рассказывал Ольге все, что случилось вчера у тети Нади. Ольга внимательно слушала, обернувшись к нему, смотрела отсутствующим взглядом и неодобрительно поджимала пухлые, густо накрашенные губы. Молчала. Зачем он это все говорит? Зачем это ей надо? Чужой человек.
Алексей умолк, испытывая неловкость за свою болтливость. И за нелепую невысказанную надежду – а вдруг чего посоветует? Крутая же…
– Плюнь, – посоветовала наконец крутая Ольга. – Тоже мне, американские зубы… Ксюшку он не достанет. А с зубами пусть сам разбирается. Сам упал – сам дурак. Подумаешь, собачки испугался.
– Да нет, ты чего, – несколько ошеломленно возразил Алексей. – Какое там сам! Я ему сильно помог, чего там…
– А я видела, как он сам упал, – раздраженно перебила Ольга. – И не спорь со мной. Ты с милицией никогда не связывался?
– И я видел, как этот шест на ходулях сам грохнулся, – солидно подтвердил Казимир, сидящий за рулем. – Прямо с крыльца навернулся. И мордой о камень. Пьяный, что ли, был? Даже прямо не знаю, что и думать.
– Нет, пьяный – это вряд ли, – рассудительно сказала Ольга. – Он же на машине приехал, да? Пьяный Марк за рулем – это вряд ли. Просто споткнулся, бедненький, нервничал сильно. И Буксир, опять же, гавкнул под руку.
– Под ногу, – поправил Казимир. – А у Буксира голосок тот еще… Я и сам, наверное, споткнулся бы.
– Да вы что, ребята? – Алексей растерялся, слушая этот диалог. – Зачем это все? Ну, смазал по суслам, ну и что, расстреляют меня за это?
– Гордый, – сказал Казимир с жалостью, и они с Ольгой понимающе переглянулись. – Гордый, но глупый.
– Угу, – согласилась Ольга и еще крепче сжала губы. – Тебе, Алексей, может, без проблем жить скучно? Ну, так о Ксюшке подумай. И о тете Наде.
– Да что за проблемы? – искренне возмутился Алексей. – Подумаешь, проблема – разок по морде подонку дал!
– Село, – сказал Казимир с удивлением. – Деревня неученая. Даже хуже – иностранец непуганый.
– Ладно, там видно будет, – непонятно сказала Ольга. – Может, дойдет в процессе развития…
Что хоть они пыль подняли вокруг такой ерунды? Совершенно непонятно…
Машина остановилась у калитки теть Надиного дома, Алексей потормошил Ксюшку, и та неохотно, медленно, тяжело просыпалась, когда Ольга, отворив калитку и шагнув было во двор, отступила назад, вернулась к машине и тихо сказала:
– Ну вот, они уже здесь. И не участковый какой-нибудь, а полная обойма. Я вроде капитана заметила. Казимир, ты с нами. Алексей, ты Ксюшке помоги. И молчи ради Бога! Не встревай со своим героизмом…
– А что там такое? – без интереса спросила Ксюшка сонным голосом. Она стояла у машины, не открывая глаз, и цеплялась за дверцу.
– Да ничего интересного, – успокоил Алексей, осторожно подхватывая ее на руки. – Пойдем-ка баиньки, а то ты на ходу спишь. Оль, подержи калитку…
Он понес Ксюшку к дому, хмуро поглядывая на милиционера, вышагивающего у крыльца, и еще двух или больше, маячивших в кухонном окне. Приехали, стало быть, задерживать особо опасного преступника. Вот как раз этого тетке Надьке и не хватало…
– Ты чего это меня все время на руках носишь? – отвлек его сонный Ксюшкин голос. Она уютно прижималась бледненькой щекой к его плечу и обнимала слабыми руками за шею. Глаза она так и не открыла, и Алексей отметил, что веки у нее такие темные, что на их фоне лохматые, чуть выгоревшие на концах ресницы кажутся почти золотыми.
– По привычке, – шепнул Алексей, невольно улыбаясь. – Ты спи давай…
– Сержант, откройте и придержите дверь, – раздался вдруг за его спиной холодный, уверенный, командирский голос Ольги.
И сержант, только что буравивший их подозрительным, недоброжелательным, откровенно обещающим неприятности взглядом, тут же кинулся выполнять приказ, и даже бормотнул что-то типа «осторожно, косяк», и даже поднял Ксюшкины туфельки, которые, по обыкновению, конечно же, свалились у нее с ног перед крыльцом. Эх, не ту стезю Ольга выбрала! Ей бы армией командовать…
Алексей с Ксюшкой на руках вошел в огромную кухню, молча кивнул вставшей ему навстречу тете Наде, внимательно посмотрел на двух милиционеров, сидящих за столом, и направился к маленькой Ксюшкиной комнате.
– Что такое? – испуганно шепнула тетя Надя, семеня за ними.
– Ничего страшного, в машине укачало, – тем же холодным уверенным голосом сказала Ольга с порога. – Да и на защите переволновалась. Часок полежит в тишине – и все пройдет. Тетя Надя, я у вас спросить хотела: мы вчера у вас бумаги не оставили? Папка такая кожаная, черная, с замочком. Я в офисе обыскалась. Казимир говорит: давай к тете Наде съездим, скорей всего – у нее забыли. Ты, говорит, когда Марка умывать повела, могла, говорит, все прямо на крыльце бросить… А что это вы нас с людьми не знакомите, тетя Надя? Это кто к вам нынче в гости приехал, опять от генерала гостинцы привезли? Здравствуйте, товарищи. Садитесь. Казимир, принеси из машины коньяк. И коробку конфет захвати. Надо все-таки Ксюшкин диплом обмыть.
Во дает, – восхитился Алексей, входя в темную комнату и осторожно опуская Ксюшку на узкий жесткий диванчик. Сейчас Ольга расставит их всех по стойке «смирно», напоит коньяком и проводит с приказом передать привет генералу. Разоружать перед этим будет? Интересно…
Но сейчас ему в сто раз интересней прислушиваться к тихому, немножко прерывистому дыханию Ксюшки, и к шелесту ее золотых волос на подушке, и к сонному голосу:
– Леший, меня тошнит… А там кто пришел?
– Да так, случайные люди, – шепотом ответил Алексей. – Ты полежи, я сейчас водички принесу. И черного хлеба с солью – очень помогает.
– Ага, – сказала Ксюшка совсем уже заплетающимся языком. – Только лучше не с солью, а с
