селедочкой. Я пока посплю, ладно?
Алексей вышел в кухню как раз в тот момент, когда Ольга с искренним сочувствием досказывала историю вчерашнего происшествия с Марком, одновременно вручая капитану бутылку коньяка:
– Такой убыток, кошмар! Марк говорил, что эти зубы ему двадцать тысяч зеленых стоили, а тут раз – и по нулям. Это в позапрошлом году двадцать тысяч, а теперь сколько? Вот так-то…
– Главное, он об этот кирпич десять раз спотыкался, – подхватил Казимир, по-хозяйски вынимая стаканы из древнего теть Надиного буфета. – Никто никогда не спотыкался, а он – всегда. Прямо судьба какая-то…
Тетя Надя сидела, вертя головой то в сторону Ольги, то в сторону Казимира, сочувственно цокала языком, печально вздыхала, кивала… Капитан, завороженно уставясь Ольге в рот, машинально открывал бутылку. За столом неподвижно сидел лейтенант, в дверях застыл сержант… Неужели и правда она их всех сейчас коньячком угостит?
Капитан увидел вошедшего Алексея, со стуком поставил бутылку на стол и встал.
– У нас другие сведения. В заявлении указано, что гражданин Зима подвергся нападению гражданина Лескова, в результате чего получил телесные повреждения и понес материальный…
Тетка Надька, Ольга и Казимир застыли, испуганно тараща глаза друг на друга и на Алексея, потом Ольга изумленно спросила:
– Алеш, ты на Маркушу нападал? Правда, что ли? Когда? Зачем? Он же и так всю вывеску о кирпич свернул…
– Да брехня, – уверенно сказала тетя Надя. – Где бы Леший его встретил? Он все время в доме был, а сегодня за Ксюшкой в университет поехал и сразу же обратно сюда. Зачем же это Маркуша брешет, во чего я не пойму.
– А, я понял! – Казимир хлопнул себя по лбу и обрадовался своей догадливости. – Это Марк из-за Ксюшки! Помните, он отомстить пообещал? Ну вот, это он так и мстит!
– Мстит? – встрепенулся капитан. – За что мстит? У вас был какой-то конфликт?
– Да как сказать… – замялся Казимир и виновато оглянулся на Алексея.
– Да ладно, что теперь скрывать, – Ольга тоже виновато глянула на Алексея и опять повернулась к милиционеру. – Марк хотел, чтобы Ксюшка за него замуж пошла, а она за Алексея собралась. Ну, Марк и взбесился. Бог знает, чего от злости говорил. Обещал, что жизнь им испортит и все такое. Но мы, конечно, не думали, что он на самом деле… Во дурак-то, а?
– Это так? – капитан смотрел на Алексея понимающим, но хмурым взглядом.
Алексей молчал и злился. За его спиной вдруг возникла тихая возня, потом послышалось шлепанье босых ног, и Ксюшка, потеснив его, встала рядом, жмурясь от света и держась рукой за голову.
– Ну и что? – сказала она раздраженно, глядя на капитана почти с ненавистью. – Какое вам дело, за кого я замуж выхожу? Ну, за Лешего я замуж выхожу. Это что, преступление?.. Леш, ты мне водички принести обещал, а сам… Я жду, жду, жду… Сколько можно? Я же говорила – меня тошнит!
Голос ее вдруг сорвался, и она горько, громко, совершенно по-детски заревела, размазывая слезы по щекам кулаками…
На следующий день Алексей не мог вспомнить почти ничего, что было после большого образцово- показательного рева Ксюшки. Как-то все странно было. Как в театре абсурда. Все говорят одновременно, и каждый – о своем. Тетя Надя, усаживая ревущую Ксюшку на шаткий венский стул, пронзительным голосом уговаривает ее плюнуть на этого паразита и забыть сию же секунду. Ксюшка ревет и кричит, что это ее личное дело – за кого замуж выходить и в каком платье… И даже сержант у двери и Казимир, разливающий коньяк по разнокалиберным стаканам, вносят посильный вклад в этот дурдом, в полный голос споря о способах фиксирования свидетельских показаний. И только он, Алексей, молчит, стоит столбом посреди кухни и таращится на плачущую Ксюшку.
Еще Алексей запомнил, как капитан пытался выяснить причастность Буксира ко вчерашним событиям. Ксюшка мгновенно перестала плакать и сказала неожиданно очень спокойным, хотя слегка осипшим голосом:
– Господи… Он бы еще на цыплят пожаловался! Ужас какой-то.
– Нет, давайте уточним, – упирался капитан. – В заявлении сказано: собака была без намордника, вы спустили ее с цепи и натравили на потерпевшего…
– Ага, а сейчас собака привязана? – ехидно сказала Ксюшка, шмыгнула носом и негромко позвала: – Буксир!
Все замолчали и оглянулись, через открытую входную дверь глядя на Буксира, который тут же полез из своей будки, гремя цепью, встряхнулся, потом прижался лбом к земле и, придерживая лапами свою цепь, ловко вынул башку из ошейника. Опять встряхнулся, зевнул и неторопливо потрусил к дому, виляя хвостом и всем своим видом демонстрируя гостеприимство и доброжелательность. Так же неторопливо поднялся на крыльцо, проник в кухню, мельком оглядел всех, подошел к сидящей на скрипучем стуле Ксюшке и с грохотом, как мешок с картошкой, свалился на пол у ее ног, растянувшись во весь рост на боку и обнимая лапами ее босые ступни.
– Он в любой момент освободиться может, – с гордостью сказала Ксюшка и почесала босой ногой собачий бок. – Марк это прекрасно знает… Он сто раз тут был и сам видел, как Буксир из ошейника вылезать умеет.
– Минуточку, – несколько растерялся капитан. – Тогда почему он все это время на цепи сидел? Я имею в виду – почему он не освободился раньше? Ну, когда мы пришли или когда вы приехали… В смысле… Я чего хочу сказать…
– Я поняла! – Ксюшка важно покивала растрепанной головой и опять почесала Буксира ногой. – Вы думаете, что Буксир по команде ошейник стряхивает? Нет. Он у нас самостоятельный. Хочет – стряхнет, хочет – опять наденет. Сам. Правда-правда. Приказывать ему без толку. Он у нас очень талантливый, но совершенно необразованный. Как его можно на человека натравить? Я этого не понимаю… Буксир! Иди с дяденьками познакомься… Иди, иди, дяденьки хорошие. Лапку подай.
Ксюшка говорила сиплым голосом всю эту ерунду, пихала Буксира ногой, тянула за уши, а он вообще перевернулся на спину и, задрав лапы вверх, придурковато улыбался. Алексей между тем мог бы поклясться, что Ксюшка говорит Буксиру что-то совершенно другое, и Буксир прекрасно ее понимает.
– Видите? – Ксюшка еще попинала Буксира и опять шмыгнула носом. – Бестолочь. Вы его по имени позовите, тогда он подойдет. Имя понимает, а больше – ну ни-че-го!
– Буксир! – командирским голосом окликнул капитан. – Ко мне!
Буксир перевернулся на живот, насторожил уши и внимательно уставился на хорошего дяденьку, который позволяет себе так грубо разговаривать с порядочным псом из приличной семьи.
– Не хочет, – объяснила Ксюшка. – Если бы вы колбасу протягивали, тогда бы мигом подлетел. Нет, слов никаких не понимает, вон, даже на свое имя не реагирует. Как его на кого-то натравливать? Какие ему слова говорить?
– Скажите «взять», – предложил капитан неожиданно.
Алексей заметил, как Буксир подтягивает лапы под себя и настораживает уши, и забеспокоился. А не далековато ли заходит следственный эксперимент? Он очень ясно помнил вчерашний бесшумный, хищный, страшный намет Буксира, когда тот по приказу Ксюшки кинулся за Марком.
– Да пожалуйста, – Ксюшка опять попинала Буксира и грозно приказала: – А ну взять кого-нибудь! Сейчас же!
Буксир дрогнул ушами, неторопливо поднялся и с достоинством потрусил к своей конуре. Там ловко подцепил носом свой ошейник, повозился немного и воткнул в него башку. Сел и стал оглядываться вокруг с таким видом, будто всю жизнь здесь просидел на цепи.
Алексею показалось, что милиционеры перевели дух. Да уж, если бы эта зверюга выполнила команду… Однако вчера эта зверюга команду выполнила. Интересно…
– Вот так, – сказала Ксюшка удовлетворенно. – Натравила! Как же, натравишь его… Глупости все это. Я спать пойду.
А что было после того, как Ксюшка ушла, – этого Алексей почти не помнил. Кажется, тетя Надя порывалась накормить дорогих гостей пирожками, но капитан сурово напомнил, что они при исполнении, и тетя Надя, жалостливо качая головой и цокая языком, завернула пирожки в пакет: «Потом скушаете,
