чтобы Катарина осталась с тобой? Чтобы наблюдать, как она умирает со скоростью одной шестьдесят четвертой дюйма в час.
– К черту! – проревел я. – Почему вы не сказали мне об этом?
– Мы не могли, Стив, – покачал головой Филипп. – Поставь себя на наше место.
– Почему вы не хотите понять меня? – Конечно, я был благодарен им за помощь Катарине. Но почему никто не вспомнил об одном бедолаге, лежавшем в больничной палате? О птичке, которой пришлось скакать с жердочки на жердочку, стараясь отыскать след своей любимой. Я прошел через все жертвы и тяготы, меня допрашивало ФБР, подозревала полиция.
– Полегче, Стив! – сказал Фил Харрисон.
– Полегче? Чем вы оправдаете то, что втянули меня в эту кутерьму?
– Послушай, Стив. Мы в рискованном положении. Мы затеяли войну с беспринципным врагом. Войну подпольную, Стив. Если мы откопаем что-нибудь про Фелпса, то выведем его и Медицинский центр на чистую воду. Конечно, если мы уступим хоть на миллиметр, Фелпс прижмет нас так, что небо покажется с овчинку. На его стороне правительство. Мы не можем позволить, чтобы на нас упала даже тень подозрения.
– А как же я?
Он печально покачал головой.
– Здесь, как видишь, произошел обычный несчастный случай. Все авторитеты по-своему правы, считая, что в каждом автомобиле находится как минимум один водитель. И, само собой, они верят, что в каждой катастрофе должны быть и жертвы, даже если ущерб, причиненный им, не больше испуга.
Я мог, конечно, поспорить, но решил сменить тему.
– А как насчет тех, кто просто скрылся?
– Мы проследили, чтобы были посланы правдоподобные объяснения.
– Вроде того, что написали мне.
Он пристально посмотрел на меня.
– Если бы мы узнали о Катарине заблаговременно, она бы… исчезла, оставив тебе банальную записку. Но кто мог думать о письме до ее исчезновения после аварии?
– А, ясно.
– И все-таки ты отыскал ее, – живую и здоровую, не так ли?
– И никто не пожелал уведомить меня?
– Чтобы ты растрезвонил об этом, словно радиовещательная станция?
– А разве я не могу присоединиться к ней… и вам? Он покачал головой, как человек, пытающийся объяснить, что два плюс два будет ровно четыре, а не пять или три с половиной.
– Стив, – сказал он, – у тебя нет Мекстромовой болезни.
– А как мне ее заполучить? – пылко воскликнул я.
– Никто не знает, – сказал он грустно. – Если бы мы могли, то снабдили бы всю человеческую расу несокрушимыми телами и потратили бы на это все свои силы.
– А я не могу вам чем-нибудь помочь? – спросил я. Наверное, мой голос звучал, как писк котенка.
Мариан положила ладонь на мою руку.
– Стив, – сказала она, – тебе нужно бы успокоиться. Может, потом тебя ввели бы в курс дела, и ты смог бы работать на нас в какой-нибудь мертвой зоне. Но вдруг ты станешь для нас опасен?
– Кто? Я?
– Придя к нам, ты стал для нас угрозой.
– Что ты имеешь в виду?
– Дай мне покопаться. Расслабься, Стив. Я хочу почитать в тебе поглубже. Помоги, Катарина.
– А что будем искать?
– Следы постгипнотического вмешательства. Найти будет довольно тяжело, потому что остались лишь следы замысла. Все спрятано так, что кажется вполне естественным, логичным и обоснованным.
– Когда же они успели? – усомнилась Катарина.
– Торндайк. В госпитале…
Катарина кивнула, и я расслабился. Вначале это было очень неприятно. Мне не хотелось, чтобы Катарина рылась в темных и пыльных уголках моего мозга. Но вмешалась Мариан Харрисон.
– Подумай об аварии, Стив! – сказала она.
Я заставил свой сопротивляющийся мозг понять, что она старается мне помочь. Я мысленно и физически расслабился и вернулся назад, ко дню аварии. Я вспомнил его с трудом, прошел через любовную игру и сладкую полноту чувств, которая существовала между мной и Катариной, осознавая, какого класса Мариан Харрисон, как чтец мыслей. Но я отбросил всякую сдержанность и стыд и пошел дальше.
Практически я заново пережил всю катастрофу. Теперь это было проще, ведь я нашел Катарину. Это напоминало очищение. Я даже начал наслаждаться им. Поэтому я быстро пробежал по моей жизни к недавним приключениям и вернулся к настоящему. Дойдя до конца, я остановился.
