«Хотя на поверку чистая ложь. Иначе к чему эта тюрьма? Подарить Медицинскому центру ребенка- мекстрома и переносчика – и старый добрый папа больше не нужен».
– Вот о чем я думала, когда узнала тебя поближе. Но теперь…
– Что теперь? – перебил я. Мной овладело подозрение, что она куда-то клонит, но решила ходить вокруг да около, пока не выяснит, о чем я думаю. Если бы мы были в чистой зоне, этого бы не понадобилось, но сейчас придется ее подтолкнуть.
– Но теперь я пропала, обманула твои надежды, – сказала она, чуть не плача.
– Что значит «пропала»? – спросил я резко. – Тебя сошлют в Сибирь? Прикуют к пушке? Или сделают из твоей шкуры барабан?
– Не знаю.
Я пригляделся к ней повнимательнее. Стоило признать, что она была чертовски привлекательна. Несмотря на доставленные мне неприятности, я не мог отрицать, что был в нее так влюблен, что собирался бежать за ней на край света и жениться. Вспоминал, как обнимал ее и пытался понять, отвечала она искренне или была превосходной актрисой. Мистер Фелпс вряд ли бы мог найти более обольстительное создание, а натравить ее на меня – было поистине гениально.
Я встал у койки и посмотрел на нее через прутья. Она тоже приблизилась, и мы посмотрели друг другу в глаза.
– Ты еще не совсем пропала, детка, не так ли? – улыбнулся я грустно.
– Я не совсем понимаю… – ответила она.
Я обвел печальным взглядом свою маленькую камеру.
– Не я выбирал этот дом. И все же мне суждено сидеть здесь, пока кто-то не решит, что содержать меня – слишком дорого.
– Знаю, – выдохнула она.
Я закусил удила и сказал:
– Катарина, даже теперь… Хотя… ладно. Я тебе помогу.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, дрожа от нетерпения.
– Помнишь, как мы тогда умчались?
– Это было так давно, – сказала она срывающимся голосом. – Как бы мне хотелось вернуться туда, Стив, и чтобы не было никакой Мекстромовой болезни, чтобы…
– Поменьше надо хотеть, а побольше думать, – сказал я полушутя. – Если бы не Мекстромова болезни, мы бы вряд ли когда-нибудь встретились.
– Это мучительнее всего! – всхлипнула она. Я и не сомневался, что она всхлипнет. Поэтому я прислонился к железной решетке и горестно сказал:
– Но разве я могу тебе помочь в этом положении?
Она просунула через решетку руки и притянула ими мою голову. Казалось, она напряженно всматривается мне в глаза, стараясь преодолеть телепатическую блокаду мертвой зоны. Она прижалась к стали, и наши губы встретились. Поцелуй получился не совсем приятный, поскольку, нам пришлось вытягивать губы. Это было все равно, что заниматься любовью через замочную скважину.
К счастью, это неудобное проявление любви продолжалось не слишком долго.
– Я хочу тебя, Стив, – сказала Катарина дрожащим голосом.
– Через эти стальные прутья?
Она достала маленький цилиндрический ключик.
Затем вставила его в медную пластинку на стене за дверью и повернула. Дверь камеры бесшумно скользнула в сторону.
Внимательно глядя на меня, Катарина прикрыла стеклянный глазок в двери маленькой шторкой. Ее рука потянулась к скрытой кнопке над дверью. Когда она ее нажала, на динамик, объектив и решетку микрофона опустился с тихим шорохом толстый чехол. Очевидно, из каких-то высших соображений, эти камеры использовались не только для содержания буйных заключенных. Я чуть не прыснул – общество, которое исповедовал мистер Фелпс, вовсе не процветало в атмосфере всеобщего доверия, за исключением, должно быть, самой верхушки. Катарина обернулась и направилась ко мне.
– Возьми меня, Стив!
Моя рука рванулась вперед и коснулась ее болевого центра чуть ниже ребер. Ее грудь замерла на полувздохе, а глаза остекленели. Она покачнулась. Моя вторая рука взлетела вверх и со всего размаха врезалась кулаком в ее челюсть. Ее голова запрокинулась, колени подогнулись и, выгнув спину, она рухнула на пол. Изо рта вырвался какой-то булькающий звук.
Я выскочил за барьер, так как не сомневался, что они могут перекрыть камеру с главного контрольного пульта. Я плохо в этом разбирался, но разве можно было упустить такой случай? Просто удивительно, как мне везло!
Катарина шевельнулась и застонала. Я на миг задержался, чтобы выдернуть ключ из настенной пластинки. Дверь камеры закрылась, тихо скользнув на прежнее место.
Едва я успел застегнуть на брюках молнию, как дверь распахнулась. Слава Богу, я вовремя оказался за ней. В комнату из коридора ворвался сноп света, а с ним – доктор Торндайк. Должно быть, в двери решетки была сигнализация.
Торндайк сжимал в руке огромный пистолет. Он всматривался в полумрак, которого не коснулась полоска света.
