угнетало сожаление, что не успел он расспросить у анды о чём-то очень важном. Где теперь искать Пятнистую Смерть?! Разве что, ждать, пока он снова приснится? Опять, до срока, растворился Воин- одиночка в лесной чаще – когда ещё свидеться доведётся? И доведётся ли вообще?
Тем не менее, все наказы и просьбы побратима он помнил чётко и даже, казалось, слышал внутри его голос.
«…постарайся избавиться от ваших „посланников“… чего бы это тебе ни стоило…»
«…приложи все силы, чтобы твой тумен не уходил из этих мест…»
«Эх! – скрипнул зубами Хасанбек. – Выберешь одного, придётся от другого отвернуться…»
Ещё ни разу верный Повелителю темник не затевал своей игры. Что если Великий Хан не прислушается к его рассказу? Если попросту не поверит в те поистине чудовищные вещи, что поведал Аль Эксей? Будет тогда у Хасанбека два пути.
Или с Повелителем, или с побратимом.
И единственный выбор.
Ведь выбирать – значит отказываться.
Если бы ещё вчера кто-нибудь сказал такое – не стал бы темник даже поддерживать беседу с подобным сумасшедшим. Мыслимое ли дело – усомниться в пути, избранном Великим Ханом?! И даже больше того – избрать свой личный путь! Пускай это не было предательством, пускай не двигала темником жажда власти или же корысти… Но разве из-за какого-то смутного душевного недовольства рискуют всем?! Разве верят пятнистым чужакам-одиночкам, как самому себе?! Отчего же в таком случае не верит Хасанбек «посланникам Синего Неба»?
Вопросы, вопросы, одни безответные вопросы…
Раздражался Хасанбек. Срывал своё недовольство на подчинённых, кричал на тысячников. И избегал, покуда избегал каких-либо разговоров с «посланниками».
Самое странное, они тоже волновались, хотя это и не было так очевидно. Тем не менее, чаще обычного наведывался Кусмэ Есуг в шатёр Чингисхана. Зачастил с визитами, несмотря на то, что никакой внешней угрозы пока не было. Тумен три дня назад расположился лагерем на большой равнине, неподалёку от лесного массива. И, судя по настроению хана, в ближайшее время никуда не собирался двигаться. Тем не менее – обеспокоенность всё чаще проскакивала во внешне безразличном взгляде старшего самозванца. И даже младший, Дэггу Тасх, обычно державший язык за зубами, начал подавать голос.
А вчера Хасанбек, проверявший посты, даже слыхал собственными ушами: ссорились «посланники» в своём шатре, забыв о предосторожностях. Много непонятных слов долетало сквозь полог. Темник даже запомнил некоторые, чтобы при случае спросить у Аль Эксея. «Бонус», «хранящая сфера», «координаторы», «манипуляторы», «локос»…
Из тех слов, что уразумел нойон, было ясно – лжепосланники сцепились именно из-за длительной стоянки Чёрного тумена. Причём, Дэггу Тасх настаивал, чтобы всеми мыслимыми методами повлиять на Великого Хана – свернуть лагерь и продолжить движение на закат солнца. И чем скорее, тем лучше – хотя бы даже и сейчас, в сумерках… Судя по его резким словам, тумен давно ждали за два дня пути отсюда, ждали новые неведомые враги. Он даже как-то называл их, но ржание встревоженной лошади, раздавшееся неподалёку, помешало темнику разобрать слова…
Кусмэ Есуг, напротив, на этот раз был более сдержан, пытался увещевать своего молодого спутника. Он доказывал, что сейчас гораздо важнее понять, что творится с ханом и почему Великий не отдаёт долгожданную команду «Хуррагкх!». Судя по словам старшего «посланника», враги, преградившие им походный Путь где-то там впереди, никуда не денутся. Напротив, через некоторое время они сами двинутся навстречу монголам. Гораздо важнее, повторил Кусмэ Есуг несколько раз, разобраться с думами Повелителя и донести до него Волю Небес…
Потому рано утром, как водится, не дожидаясь первых лучей солнца, – Кусмэ Есуг уже был у Чингисхана. Присутствующий здесь же, Хасанбек безмолвной тенью взирал на «посланника», внешне оставаясь бесстрастным.
– Не гневайся, Потрясатель Вселенной, на столь ранний визит… Выслушай… – лицо старшего «посланника» приобрело землистый оттенок. – Тревожно было мне в эту ночь… Не спалось… А в краткие минуты забытья… нисколько не похожего на сон… были мне видения…
Он умолк, ожидая расспросов, но хан молча глядел куда-то мимо него, на колышущийся огонь факела. Пауза невыносимо затянулась, и «посланнику» пришлось продолжить.
– Виделись мне поля… сплошь усеянные павшими воинами… вот только не разобрал я – своими или же вражескими… и такая страшная тишина стояла над полем… не было даже стервятников… А с запада накатывала сплошная чёрная пелена… укутывала небо мгла чёрная… И был голос… он кричал: «Торопитесь!.. Покуда тропа не залита кровью… Не время сидеть у костров!». – Глаза самозванца стали безумными. – И ещё виделось мне – держу я Белое знамя… и семь хвостов из девяти на нём перемазаны… красно-чёрной дымящейся кровью… Но я продолжал стоять… не решаясь сдвинуться с места… и пала на меня чёрная ночь… и длилась она нескончаемо… а когда всё же пришёл белый день… стало ещё хуже… От тишины звенело в ушах… павшие воины начали разлагаться… Смрад стоял такой, что уже невозможно было дышать… Я поглядел на знамя и ужаснулся!.. Ещё один хвост, восьмой… покрылся кровью! И только единственный, девятый… оставался белым… Он трепетал на ветру… а остальные поникли, как мёртвые… И опять возник голос… Он уже кричал, срываясь на визг… «Спешите! Остался последний шанс!»
Тягостное молчание повисло в юрте после того, как увязло в тишине последнее слово, которое произнёс Кусмэ Есуг. Как маска, застыло жёлтое лицо Великого Хана, только перекатывавшиеся под кожей желваки говорили о том, что он жив.
– Что означает твоё видение? – негромкие слова хана вспороли завесу тишины, как остро отточенный нож.
– Это значит… что Небу не нравится такая долгая стоянка воинов… которых Оно готовится призвать в ряды Облачной Орды… Что от силы один день оставила нам судьба на отдых… что завтра утром истекает этот срок… Свидетельствует ли такая затянувшаяся стоянка о колебаниях Повелителя?.. Не усомнился ли Великий в волеизъявлении Небес?.. Не устрашился ли он будущих испытаний?.. Сегодня ночью я буду общаться с Вечным Небом… Что отвечать мне на все эти вопросы?..
И опять невыносимое молчание. Наконец разомкнулись тонкие губы хана.
– Скажи, что Чингисхан не изменяет своим обещаниям. Завтра с первым лучом солнца Белое Девятиножное Знамя вновь двинется на запад.
Кусмэ Есуг опустил голову в почтительном поклоне. Темнику же померещилось, что он просто не смог сдержать довольную улыбку. Хан вопросительно поглядел на верного нойона. Тот до конца выдержал взгляд, ничего не ответив.
…Ближе к вечеру Хасанбек наконец-то решился.
Он сам явился в шатёр, где обитал Кусмэ Есуг. Выждал, пока Дэггу Тасх надолго отлучится; тот ускакал вместе с передовым чамбулом. Должно быть, что-то очень сильно интересовало молодого «посланника» там, куда Чёрному тумену ещё только предстояло двинуть своих лошадей. Может, хотел проверить очередное предсказание Синего Неба. А может, ещё какие, более тайные дела увлекли его туда. На всякий случай распорядился темник, чтобы Хутуг-анда глаз не спускал с младшего самозванца.
Войдя в шатёр, Хасанбек отметил, что старший «посланник» что-то искал среди разложенных войлочных подстилок. Услышав шорох откидываемого полога, Кусмэ Есуг выпрямился и обернулся. Его глаза сначала удивлённо вспыхнули, но тут же настороженно уставились на темника.
Хасанбек не стал тратить время на приветствия. Медленно, не отводя взгляда, подошёл к лжепосланнику…
– Ты говорил, что нас ждут не дождутся новые грозные враги. Если так, то… возможно, ты ещё и подскажешь, к чему нам готовиться? Какое оружие у неведомого врага и как он ведёт себя в бою?
– Сегодня ближе к ночи я буду общаться с Вечным Небом… Я спрошу и об этом тоже… – Кусмэ Есуг не сводил взгляда с губ темника, ожидая каких-то других слов, не веря, что тот зашёл сюда только за этим.
– Буду очень обязан… Если твои слова помогут нам в будущей битве… – Нойон сделал вид, что собирается уходить.
– Подожди, доблестный Хасанбек! – даже более поспешно, чем ему хотелось, остановил его
