склону угадывается присутствие ещё нескольких живых существ, выдерживающих установленную дистанцию.
Наконец, резкий порыв ветра сносит на время завесу влажного непрозрачного воздуха. И я вижу этих двух. Слышу-то я их давно, но они практически ничего не говорят…
Более чем странная парочка, которую можно только нафантазировать вместе! Их разделяет такая временнaя бездна, что отсчёт должен идти только тысячелетиями. Один – представитель древнего начального побега цивилизации. Первый робкий шаг от общего с обезьяной предка – к человеку. Неандерталец…
Я пользуюсь услугами ветра, разогнавшего туман, и внимательно рассматриваю дикую, отталкивающую наружность. И в который раз благодарю технические возможности своей цивилизации, позволяющие мне наблюдать, оставаясь незримой. Не сталкиваясь в реальности с такими типами. А образчик – тот ещё! Рост около ста шестидесяти сантиметров. Крупная грудь, широкие плечи. Короткие мощные ноги. И всё это – усеяно коричнево-серой шерстью, даже морда, которую при всём человеколюбии, не могу называть лицом без внутреннего сопротивления.
Выражение этой морды также оставляет желать лучшего. Хотя, предполагаю, что она у него постоянно носит подобную гримасу – смесь постоянной угрозы и настороженности. Даже сквозь короткую шерсть просматриваются жуткие рваные шрамы на правой щеке и слева, возле уха. Тёмные, глубоко посаженные глазки неустанно шарят не только по собеседнику, но и по окрестностям.
На его тело по диагонали наброшена серая шкура убитого животного. В правой руке допотопное копьё с каменным наконечником, а на груди висит самый настоящий боевой нож – современный, в ножнах. Под ножом просматривается какой-то амулет…
Второй – современный, так сказать, человек, то есть живший на Земле в НЫНЕШНЕЕ время, соответствующее текущему времени Локоса.
Облачён он в камуфлированный комбинезон. В разных местах его униформы размещены предметы экипировки. За спиной на ремне перекинут компактный пулевой пистолет-пулемёт. Этот собеседник на голову выше дикаря и практически не уступает ему в ширине плеч…
Судя по их виду, по тому, как дикарь поминутно бросает взгляд вниз по склону, где его терпеливо ждут соплеменники – эти двое прощаются.
Взгляд первобытного человека вспыхивает, когда спецназовец достаёт невесть откуда массивный амулет с изображением головы неведомого чудовища.
Уста неандертальца оживают.
– Алисей знает – там не хотят… – Тычок пальцем в небо. – …не хотят, чтобы я носил это… Я не смог его сохранить.
– Послушай меня, Кром-вождь! Послушай в последний раз. Ты должен взять это обратно. Потому что…
Выжидающий недоверчивый взгляд того, кого назвали Кромом.
– Потому что я ухожу вверх, в небо. К ним… К тем, кого ты боишься. Я им объясню, что ты ДОСТОИН ЕГО НОСИТЬ! Я только прошу… Верни мне взамен…
Глаза дикаря оживают. Он сноровисто снимает ремешок с болтающимся на нём металлическим медальоном.
– …моего Феникса…
Произошедший обмен опять порождает молчание. И вдруг, словно очнувшись, человек в камуфляже говорит:
– Кром, я ухожу. Больше мы не увидимся… Те, кто нарушил покой твоего племени, наказаны. Во искупление – они дарят тебе всю эту планету. Понимаешь? Здесь – всё ТВОЁ. Отныне и навеки. Когда-то у вас отобрали Землю, и вы перестали быть… Спасибо тебе за всё и… ПРОСТИ. Развивайся… И будь… лучше, чем мы… БУДЬ!
Человек в камуфляже долго смотрит в неподвижные глаза Крома, судорожно зажав в кулаке медальон. Я успела рассмотреть его, пока они обменивались – металлический, красного цвета, Феникс на зелёном шнурке… Мифическая птица, по верованиям землян – каждый раз возрождающаяся из пепла разрушенных миров.
Глава седьмая
Устав муравейника
Война топталась по планете Локос, как тяжёлые сапоги по лужайке, усеянной муравейниками.
«Чвак! Чвак! Хру-у-ум-м-м!»
Муравьи не понимали, что происходит. Куда бы они ни бежали – спасения не было. В любом месте, в любой миг, сверху обрушивалась невидимая гигантская подошва и, походя, вминала их плоть в твердь.
Люди стерильно мирной и одновременно могущественной цивилизации не понимали: КАК это вообще возможно, чтобы вот так, враз, в одночасье, они превратились в муравьёв?!
«Хру-у-у-ум-м-м! Чвак! Чвак!»
Сопротивления не было. Была растерянность, грозящая перерасти в обречённость. Орды варваров- землян ползли, как вулканическая лава, оставляя после себя пепел. Первые шаги. Первые города, попавшие под гигантские подошвы инопланетной злобы, представляли собой поистине разорённые муравейники. Сожжённые дома. Тысячи и тысячи трупов. Боль. Страх. Красные кляксы на серых мостовых. Пустые окна в умолкших домах. И…
НЕНАВИСТЬ.
Зарождавшееся чувство. Зародыш, из коего только и могла развиться, вырасти до опасных размеров сила, вынуждающая убивать, не подсчитывая трупов. Оно уже появилось. Оно уже разносило свои беспощадные вирусы во все стороны из главных очагов пандемии. Этими очагами становились обугленные, окровавленные пустоши, что ещё недавно были шумными городами. Прежними остались только названия, как имена на посмертных обелисках.
Съярф. Первая жертва нашествия. Родина великого мыслителя Вийна Рвелла, именуемого в веках Гравьяс.
Мефс. Исторический центр древней культуры Сбудж. Братская могила с надгробиями из стен собственных жилищ.
Ючанз. Тихий городок, знаменитый на весь Локос своим уникальным комплексом-лечебницей для людей, поражённых реверсной слепотой.
Рэдунх. Крупный промышленный центр. Именно здесь впервые, несколько сотен циклов назад, наладили производство излучателей боевой ярости и долго держали это в тайне от населения планеты. Высшая Семёрка того периода обоснованно считала, что данное решение не поймут, а тем паче – не одобрят большинство членов планетарного общества. Так оно и случилось. Именно этот, обнародованный во всеуслышанье, факт стал причиной экстраординарной меры – всепланетного вотума недоверия Высшему Совету Мира Локос. Все семиархи были смещены. Вспомнил ли кто-нибудь, из сгоравших заживо горожан Рэдунха, о том времени?.. Посылал ли хоть кто-то мысленную благодарность тем смещённым семиархам, поблагодарив за провидческие действия, позволившие сейчас организовать хоть какие-то потуги на вооружённое сопротивление захватчикам… А вернее, мученически уйдя с этого света, передал ли хоть кто- то благодарность им лично – там, в царстве теней?
Сцэррх. Курортный город, славившийся своей ландшафтотерапией.
Всё это уже только БЫЛО. Теперь всего этого уже НЕ БЫЛО.
Малышка-ненависть бродила по смрадным пустым улицам бывших городов. Запрокидывала своё маленькое личико, всё больше и больше становящееся звериной мордочкой, вверх – к небу. И выла. Страшно. Не по-детски. С животным надрывом, захлёбываясь, как рвотой, поднимавшейся изнутри плотной горькой волной злобы…
Она росла не по дням, не по часам даже – по минутам. И уже луна, несколько ночей назад бывшая внимательной слушательницей маленькой безутешной плакальщицы, становилась мишенью. Единственной пока целью для её крестовидных зрачков в глазницах-прицелах.
Вирусы ненависти разлетались ежеминутно. Покрывали огромные расстояния. Уже в Эхтну эти вирусы успели заразить многих горожан. Назвать их отчаянные действия сопротивлением ещё было нельзя, но…
