– Вы должны знать, что не следует бросаться грязью.
– Вы, вероятно, предпочли бы, чтобы я ударила вас по щеке и потребовала встречи на рассвете с пистолетами. Разве не так вы, аристократы, решаете свои проблемы?
Адам вытащил накрахмаленный носовой платок и начал стирать грязь с сапог.
– Дуэль – не женское дело. Ее цель – уладить дело чести между двумя джентльменами.
– Замечательно! Можно было бы подумать, что вы причисляете себя к людям чести.
Адам, вытиравший сапоги, выпрямился. Никто никогда не осмеливался ставить под сомнение его честь. Никто.
Он тщательно сложил запачканный платок, убрал его в карман и посмотрел на нее ледяным взглядом.
– Я сделаю вид, что не слышал этого.
– Ну тогда позвольте мне продолжить. Вы мне солгали. Вы заставили меня поверить, что вы – спаситель моей сестры, а на самом деле оказались, ее врагом. – Она сопровождала каждое обвинение загибанием измазанных землей пальцев. – Вы лишены принципов и, совершенно определенно, всякой морали, а о приличиях вы и не слышали никогда!
Это стало последней каплей. Схватив Мэри за руки, Адам притянул ее к себе, его руки скользнули на ее талию, удерживая ее на месте. В его крови бушевал огонь. Он не выносил мужчин, использующих силу в отношении женщин, но сейчас все его благоразумие куда-то испарилось.
– Вам, возможно, будет интересно узнать, как низки мои моральные устои.
Мэри настороженно взглянула на него из-под густых ресниц, затем вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
– Кстати, могу назвать еще одно ваше прегрешение. Вы едва не лишили меня целомудрия.
Ее искреннее негодование развеяло гнев Адама. Он мгновение молча смотрел на нее, потом улыбка тронула его губы, и он вкрадчиво поинтересовался:
– О, неужели? И когда же едва не случилось это эпохальное событие?
Ее щеки порозовели.
– Вам прекрасно известно, что вы поцеловали меня. Три раза. И все ради удовлетворения вашего желания.
Всколыхнувшаяся в душе нежность сломала его оборону. Он не удержался и провел большим пальцем по ее губам, таким мягким и нежным.
– Поцелуй никак не сможет удовлетворить мужчину. Вам еще многое предстоит узнать о наслаждении, мистрис[7] Мэри.
Она вспыхнула и оттолкнула его руку.
– Перестаньте так ко мне обращаться! Я вам не любовница.
– И мы оба должны быть рады этому.
Но Адаму внезапно до боли захотелось овладеть ею. Он жаждал увидеть, как раскинутся по подушке эти роскошные рыжие волосы. Он хотел ощутить, как ее неопытное тело пробуждается под его телом, услышать ее голос, взывающий к нему в момент наслаждения. Он хотел насытить неуемное желание, не дававшее ему спать по ночам.
И ему хотелось услышать ее смех. Она одновременно и раздражала его, и вносила оживление в его жизнь, потому что он никогда не знал, чего от нее ожидать. Симпатия к ней растопила холод в его душе.
Как нелепо! Мэри Шеппард совсем не походила на тех женщин, которые привлекали его. Он предпочитал опытных обольстительниц, умевших доставить мужчине удовольствие. И он предпочитал получать наслаждение с минимальным шумовым оформлением. А не когда ему досаждает самонадеянная девственница, перечисляющая его недостатки. Адам отпустил ее и вдруг ощутил пустоту.
– Хватит препирательств, – решительно сказал он. – Мой брат хочет поговорить с вами. И если вы действительно решили отыскать сестру, вы пойдете со мной.
Глава 13
Спустя час Мэри вновь очутилась в роскошных покоях лорда Сирила. Портьеры были наполовину раздвинуты, и в открытое окно врывался теплый, пронизанный солнцем воздух. Она устроилась на стуле у кровати, с пологом из прекрасного кремового шелка, который сейчас был перехвачен золотистым шнуром.
Она быстро умылась, удалила землю из-под ногтей и сменила испачканное старое платье на безупречно чистое из бледно-зеленого шелка. Волосы она оставила уложенными в корону; ей претила мысль о том, что герцог может вдруг решить, что она прихорашивается ради него. По пути к своему дому он почти все время молчал и только сказал, что убедил свою мать вместе с Софи отправиться на прогулку в Гайд-парк.
Сейчас он энергично расхаживал у изножья кровати. Он, как всегда, выглядел безупречно, исключение составляла лишь полоска грязи на его голубом жилете. И Мэри чуть не засмеялась, вспомнив, как он испуганно отшатнулся, когда она швырнула в его прекрасный сюртук сорняки и комья грязи.
Конечно, лишь Господь имеет право наказывать. Но она не сожалела о своей вспышке. Совершенно не сожалела.
Скромно расправив юбку, она взглянула на жениха сестры. Лорд Сирил, побледневший после ранения, полулежал на горе подушек. Мэри было подумала, что он спит, но в этот момент его светлые ресницы приподнялись.
Глаза лорда Сирила были цвета ясного летнего неба. Повязка вокруг головы придавала ему несколько залихватский вид. Губы растянулись в дружеской улыбке, превратив его в полную противоположность
