Она поцеловала его пальцы.
– Я сама отдаю вам все. Так что вы ничем не пользуетесь.
– Ты не понимаешь, что говоришь. – Он резко схватил ее за плечи и отодвинул от себя. – Подумай, Мэри. В том, что я хочу от тебя, нет ничего благородного. Я больше не могу довольствоваться одними лишь поцелуями.
– И. я тоже.
– Если я останусь, я овладею тобой. Так что ради всего святого и ради самой себя отошли меня.
Он давал ей шанс сохранить добродетель. Но эта добродетель не могла заполнить пустоту в ее душе. Нравственность не может согревать ее ночами. Она потеряла всех, кто был ей дорог, но обрела Адама.
Легкая дрожь пробежала по ее телу. Но ведь сестра говорила о похитителе, а не об Адаме. Не о мужчине, который сейчас стоял перед ней с нескрываемым желанием в глазах. То, что он считался с ее чувствами, уважал ее, освободило Мэри от всех оков условностей. Какой неполной и унылой будет ее жизнь без него, какой одинокой станет она, оставшись одна! В этот момент она наконец поняла, что неразрывно связана с ним, что ее сердце принадлежит ему. Навсегда.
– Я хочу испытать страсть. – Она взяла его руку и положила ее к себе на грудь. – Поверь, Адам, я знаю, что делаю. Останься сегодня со мной. Ты нужен мне.
Он мечтал об этом мгновении, мечтал увидеть нежную уступчивость в зеленых глазах Мэри, мечтал услышать приглашение разделить с ней ложе. Но он никогда не надеялся, что его фантазии осуществятся. И сейчас при виде этого чуда он не находил, нужных слов.
Рука, накрывшая его руку, была маленькой и теплой. Распущенные волосы водопадом падали на белый пеньюар, золотисто-рыжие пряди были так же своевольны, упрямы и свободны, как она сама. Как он мог принять ее за строгую пуританку, нетерпимую в вопросах нравственности?
Она стояла перед ним с такой нежной, полной надежды улыбкой, что ему стало не по себе. Он подумал, что не способен сейчас осознать последствия своего шага. И еще его мучил один момент в его отношениях с ее сестрой, о котором Мэри не подозревала, эпизод, который лучше забыть. Она отвернется от него, узнав, что он сделал, а ему теперь мысль о расставании с ней была невыносима. Если у него остались хоть какие- то принципы, он должен встать и уйти, не оглядываясь.
Но ее давно одолевают тайные желания. Она жаждет познать страсть и хочет, чтобы он стал ее учителем.
Одним плавным движением он подхватил ее на руки и вышел с ней из гостиной.
Она обвила руками его шею, глаза ее были широко распахнуты.
– Куда ты несешь меня?
– В постель.
Вздох вырвался из ее груди, и она уткнула лицо в его плечо. Ее легкое дыхание возбуждало его больше, чем самые чувственные ласки куртизанки. Он торопливо поднимался по ступеням, прижимая к себе ее теплое тело.
Если бы она только знала, что он готов был овладеть ею прямо там, в гостиной, на полу! Но ему хотелось защитить ее от глаз Обедайи. Старый слуга станет отчитывать Мэри, а она и так уже в своей жизни столько раз напрасно страдала.
Адам поднялся на верхний этаж и, миновав хозяйскую спальню, выбрал одну из небольших комнат для гостей. Дорожка лунного света освещала путь к кровати под пологом. Он осторожно опустил Мэри на постель, и его руки невольно задержались, не желая расставаться с ее телом.
Принни проковылял к кровати и заскулил, помахивая хвостом. Адам отошел к двери и щелкнул пальцами.
Повесив голову, пес понуро поплелся к выходу, и Адам, наклонившись, в утешение погладил собаку по голове.
– Прости, старина, но сегодня тебе придется спать одному. В отличие от меня.
Охваченный нетерпеливым желанием, Адам закрыл дверь. В комнате было темно, но слабый свет из окна освещал кровать. Мэри лежала на боку, наблюдая за ним. Он не видел ее лица, поэтому не мог сказать, что она сейчас испытывает – предвкушение или сомнения. Когда он подошел, она потянулась к нему, и в вырезе рубашки показалась ложбинка на груди. Лунный свет освещал ее обнаженную ногу так, как он и представлял себе в своих мечтах.
Безудержное желание захлестнуло его. Ему до сих пор не верилось, что они вместе и им предстоят несколько долгих часов наедине. Он даже испугался, что она вдруг может исчезнуть, словно призрак, оставив его в одиночестве.
Сев на край постели, он погладил ее ногу. Да нет же, она настоящая, теплая и восхитительная. Ее лодыжка была такой же изящной, как и все тело. Сегодня она принадлежит ему. Эта мысль вспыхнула в нем, словно пламя, и он подавил желание поднять ее юбки и закрепить их союз мгновенным соитием. Нет, он не допустит, чтобы его страстная мечта овладеть ею испортила ожидающее ее наслаждение.
Его рука заскользила вверх по ее ноге, и кожа Мэри покрылась мурашками.
Он наклонился, легко прикоснувшись губами к ее губам.
– Не нужно бояться, – прошептал он. – Если вдруг захочешь, чтобы я остановился, только скажи.
– Никаких остановок. Я хочу, чтобы ты начал.
Ее нетерпение вызвало у него удивленный смешок.
– Все в свое время. Как и хорошее вино, любовь требует смакования.
Мэри мягко коснулась его щеки.