Великий Эллипс

Легкое чувство голода напомнило о том, что времени прошло довольно много. В санях был небольшой запас провизии, не требовавшей приготовления. Лизелл сходила и принесла для себя и возницы хлеб, сыр, консервированное мясо, маринованный лук и чищеный миндаль. Гирайз сходил к своим саням и принес примерно такой же набор продуктов. Бай Чарный не беспокоился о еде.

Они ужинали на закате дня в относительно дружелюбном молчании. Темнело и вместе с тем становилось все холоднее. Возница Лизелл подбросил в костер поленья, полетели искры, пламя оживленно подпрыгнуло верх, за спиной, корчась, вытянулись длинные тени. Лизелл вновь принялась за чтение, но оторвалась от него, когда Бав Чарный заговорил тихо и невнятно.

— Эти грейслендские крысы думают, что уже выиграли свою войну. Они думают, с нами, разаульцами, покончено, мы разбиты и готовы превратиться в покорных ослов. Ха-х, вот дураки, — говорил Чарный. — Они ничего не знают. Они забыли о наших великих источниках силы.

— Вы имеете в виду разаульский климат? — уточнил Гирайз.

— И это тоже. Весна пришла, погода теплая, приятно, а?

Нет, подумала Лизелл. Повсюду лежит снег, и поднявшийся к ночи ветер пронизывает ее насквозь.

— Очень славно, очень комфортно, а как вы думаете, что будет дальше? — продолжал Чарный. — Солнце светит, снег тает. Белокурые мальчишки тащат свои пушки дальше на север, по замерзшей реке Гане, и в один прекрасный день — бац! Лед под ними треснул, и бултых! Их большие пушки, снаряды, повозки и лошади, и все эти златокудрые парнишки — все уйдет под воду. Или можно предположить, что они не такие тупые и не будут так доверяться ледяной дороге. Что они выберут тогда? Пойдут на север, к Рильску, по земле, а земля раскиснет у них под ногами, и они увязнут в грязи, и она поглотит их, как зыбучие пески пустыни. И пока они будут барахтаться в этой грязи, тут выйдем мы на граштевниках, — это такие лыжи для распутицы, — и что тогда останется от грейслендцев?

— Думаю, это похоже на правду, — произнес заинтересованный Гирайз.

— Думаете, э? Ну, так это еще не все. — Чарный глотнул вуврака и продолжал: — Это суровая страна. Многие на нашей земле умерли насильственной смертью, и места их гибели стали пристанищем для душ погибших. Наши некроманты управляют этими душами, направляют их на наших врагов. Как грейслендцы будут сражаться с полчищами духов? Ха-х? Стрелять по ним из пушек?

— Я не вполне понимаю вас, — сказал Гирайз с вежливой снисходительностью.

— Я читала об этом, — вступила в разговор Лизелл. — В Разауле существует традиция некромантии, или черной магии, она уходит в глубь времен на сотни лет. В книге говорилось, что чародеи имеют полную власть над духами, которых они вызывают. Но во время ритуалов используются яды и наркотические вещества, которые доводят некроманта до полного безумия, поэтому эта практика была запрещена законом несколько столетий назад. Хотя я совершенно уверена, что она втайне сохранилась до наших дней.

— Женщина знает больше вас, в'Ализанте, — усмехнулся Чарный. — Она понимает, о чем речь.

— Ну, допустим, что черная магия практикуется в Разауле по сей день, — пожал плечами Гирайз. — И что из того? Вы думаете, что волшебная тарабарщина, произносимая в темноте под луной, сдержит продвижение грейслендских войск? Вы думаете, что духи повыскакивают на поверхность, как грибы после дождя?

— Я думаю, что вы плохо знаете Разауль, — ответил Чарный. — Я думаю, что вы не знаете, что деревня Слекья там, внизу, — это особое место, центр очень многих сил. Моя мать выросла здесь, и она часто мне рассказывала. Там очень много тайн. Эти грейслендцы не знают, что имеют дело со Слекьей.

— Видимо, нет, — устало согласился Гирайз.

— И не знают, что имеют дело со мной, — Чарный осушил последнюю бутылку. — Я — Бав Чарный, и не грейслендцам указывать, куда мне идти, а куда нет. Черт возьми! Сегодня ночью я желаю навестить деревню и выпить там в кабаке. И никто не посмеет встать у меня на пути. — При этих словах он достал из кармана револьвер и положил его себе на колени.

Лизелл и Гирайз обменялись испуганными взглядами. Краем глаза она уловила, что такое же беспокойство овладело и возницей.

— Ха-х, посмотрели бы вы на свои лица. Слегка испугались, э? — Чарный усмехнулся. Посмотрев в глаза Лизелл, он весело подмигнул. — Думаешь, ты одна с пистолетом ходишь? Ты преподала мне хороший урок, маленькая женщина. Я получил его в Бизаке за песню. И сейчас я использую его против любого, кто встанет на моем пути.

Он пьян, отвратительно пьян и хочет подраться, подумала Лизелл. Жалкий дурак, допрыгается до того, что его просто убьют, а вместе с ним и всех нас. Вслух она вежливо заметила:

— Господин Чарный, вы же не собираетесь сражаться с целым отрядом грейслендских солдат? Вы очень смелый, но нет надежды, что вы их всех перебьете.

— Ха-х, вы правы. Этих крыс так много расползлось по дороге, что я не смогу их всех передавить. Но я пойду пешком через лес.

— И не пытайтесь, — посоветовал Гирайз. — В лесах очень много патрулей. Вы не пройдете.

— Патрули? Вы думаете, я боюсь патрулей? Послушайте, я знаю эти леса. Очень часто, когда я был мальчиком, я играл здесь, на берегу озера, в ледяных королей. Я помню здесь все тропинки, а эти пожиратели требухи не знают ничего. Я скручу им фьеннскую комбинацию из четырех пальцев, когда буду проходить мимо, а они и не заметят.

Возница, показав на револьвер, произнес краткую речь на испуганном разаульском. Никто не обратил на него внимания.

— Пожалуйста, не делайте этого, Бав Чарный, — искренне умоляла Лизелл. — По крайней мере, не сегодня ночью. Сходите в Слекью в другой раз, когда будет не так опасно. Может быть, завтра. Не стоит рисковать жизнью по пустякам.

— Я не рискую жизнью по пустякам. Если я рискую жизнью, то ради чего-то важного. Я имею право ходить по своей земле свободно. Кто может запретить мне это? — Он встал в полный рост, и его огромная тень легла на снег.

Несмотря на большое количество выпитого им вуврака и запутанную речь, Лизелл понимала, что в нем говорит не только алкоголь. Она не могла ничего сказать.

Гирайз мог.

— Забудьте, наконец, о самом себе и своих бесценных правах, — резко сказал он. — Вы всех нас ставите в рискованное положение. Вы не сделаете этого.

— Не сделаю? Вы так считаете? — револьвер нацелился Гирайзу в грудь. — Вы думаете, вы меня остановите? Ха-х, не волнуйтесь, вы и женщина в безопасности. Никто меня не увидит, я проскользну прямо перед их грейслендским носом.

— Уберите свой пистолет, нас убьют из-за вас, — Гирайз набрал в грудь воздуха. — Послушайте, Чарный, остановитесь и подумайте. Если вы просто подождете…

— Я уже достаточно долго ждал. Я ждал целый день, и больше не хочу. Я иду в Слекью. Прочь с дороги. — С этими словами Бав Чарный покинул освещенный костром круг и углубился в лес. Темнота поглотила его.

Они пристально смотрели ему вслед. Никто не отважился последовать за ним.

— Думаешь, он пройдет? — спросила Лизелл.

— В его состоянии у него нет ни одного шанса, — ответил Гирайз. — Он попадется в считанные минуты. И я не хочу, чтобы грейслендцы подумали, что мы с этим идиотом заодно. Нам лучше убраться отсюда.

— В обогревальню?

— Да.

Она на пальцах объяснила своему вознице, куда они направляются. Тот кивнул, зажег на санях фонари и уселся на свое место. Она села сзади, и они тронулись следом за санями Гирайза. Мимо саней проплывала черная стена леса. Неожиданно выстрел — совсем близко — нарушил тишину ночи. Лизелл замерла, кулаки ее сжались под меховым пологом. Она прислушалась — раздались еще два выстрела, за которыми последовала частая стрельба. Дыхание у нее участилось, образовав перед глазами облако пара.

— Быстрее, — шептала она. — Быстрее.