виднелось бесформенное гнездо Уингбейна. К одной из нижних веток была привязана веревочная лестница, по которой взбирался сборщик. Его кислородная трубка болталась в воздухе, и один из его товарищей следил, чтобы ни ветки, ни лестница не задевали шланг.
У самого основания дерева горел костер — источник дыма, привлекшего внимание Рилиана. За огнем присматривал третий сборщик. По плотности, белому цвету и едкости дыма можно было заключить, что используется необычное горючее, но не это озадачило Рилиана. Его внимание приковал к себе чан кипящей жидкости, что висел на треноге над языками пламени. В этом чане плавал какой-то предмет… Это была отрубленная кисть руки, и она казалась живой. Кру как зачарованный следил за ней, а рука плескалась и кувыркалась в воде. Вид руки с длинными ногтями говорил о ее гиперпалости. Пар, поднимающийся из чана, смешивался с дымом костра и обволакивал ветви густой завесой. На нижней ветке, как на насесте, сидел Черный Уингбейн, которому, несомненно, принадлежало гнездо, находившееся сейчас под угрозой. Птица сидела неподвижно, уставившись золотистыми глазами на плавающую руку. Она была крупнее орла, с когтями как ятаганы. Птица вполне смогла бы защитить свое гнездо с яйцами, но, по-видимому, пребывала в состоянии оцепенения и не видела грабителей. Взбирающийся на дерево человек уже достиг ветки, на которой восседала птица, но глаза Уингбейна по-прежнему были прикованы к плавающей руке.
Четвертый, и последний, участник вылазки держал в руках легкое охотничье ружье, направленное на неподвижную птицу, — на случай неожиданного пробуждения ее активности. Безусловно, сборщики предпочли бы не убивать источник бесценных яиц, но если это существо неожиданно выходило из транса, такая мера зачастую была единственным способом защитить жизнь людей.
Несмотря на неуклюжую одежду, сборщики работали проворно. Пока Рилиан наблюдал, человек на дереве добрался до гнезда, взял яйца, опустил их в свою корзинку и спустился вниз. Огонь затушили, лестницу сняли и свернули, треногу сложили. Вытащенная из кипятка кисть продолжала пританцовывать и извиваться, в результате чего ей удалось выскользнуть из рук сборщиков. Она приземлилась на траву, поднялась на пальцы и, выделывая ракообразные движения, устремилась под куст. Ловкий сборщик наступил ногой на удирающее запястье. Руку подняли с земли и обтерли полотенцем. По мере того как влага испарялась с кожи, отрубленная конечность теряла свою живость: кожа сморщилась, пальцы скрючились, и рука сжалась в кулак, который и поместили в небольшой, обитый железом ларец. Сделав это, четверо мужчин молча удалились, оставив за собой опустошенное гнездо, круг опаленной земли и птицу, находящуюся под воздействием какого-то транквилизатора. Операцию провернули необычайно быстро.
Рилиан рассматривал сгорбившегося Уингбейна, неподвижного и, как видно, ничего не замечающего. Теперь надо только взобраться на дерево, опутать птицу сетью, чтобы сделать ее беспомощной, засунуть в мешок, а затем навсегда покинуть опасный лес. Лучшей возможности не представится. К тому времени как Уингбейн придет в себя, он уже будет на полпути к крепости Гевайн. Рилиан вытащил металлическую сеть, встряхнул во всю ее сверкающую длину и, сложив, перекинул на руку. Несмотря на прочность и вес, сеть была невероятно гибкой. Она напоминала легкую кольчужку с каймой из более тяжелых колец, с маленькими свинцовыми грузиками по углам. Сеть легка в обращении, но, наверное, достаточно крепка, чтобы удержать сильную добычу. Сверток с разлагающимся мясом, предназначенный служить приманкой, теперь за ненадобностью можно было выбросить, что Рилиан с радостью и сделал.
Он начал взбираться на дерево. Ствол был не особенно толстый, и взбирался он довольно легко. Птица сидела на одной из нижних и самых доступных веток. Задание оказалось неожиданно легким.
Рилиан быстро взбирался вверх, и так же быстро крепли его надежды на успех экспедиции. Ситуация казалась настолько благоприятной, что внезапное невезение застало его врасплох. У дерева, на котором устроился этот Уингбейн, была шероховатая, легко отслаивающаяся кора. Даже при легком давлении на ствол образовывалось множество мелких, острых, как иголки, щепочек. Одежда Рилиана уже была полна ими, чего он пока не замечал. Но вот он обхватил ствол под неудачным углом, и длинная щепка, словно кинжал, вонзилась в мякоть ладони. Он охнул, и Уингбейн отреагировал на звук. Глаза птицы моргнули. Большие черные крылья распрямились на мгновение и снова сложились. Рилиан замер, не спуская глаз с намеченной жертвы. Птица вновь впала в ступор, но Кру не шевелился. Теперь он находился на достаточно близком расстоянии и видел детали, прежде ускользнувшие от его внимания: капли яда, свисающие с крючковатого клюва, подобно янтарным бусинкам; вздутия у основания шеи — ядовитые железы; синий отлив на черных перьях.
Вблизи Уингбейн выглядел еще страшнее. Рилиан машинально поднес руку ко рту, рассеянно лизнул ранку, а затем куснул ладонь. Наконец он осознал свои действия, взглянул на ладонь и заметил щепку, вошедшую под кожу. Вздувшаяся ярко-красная полоса невероятно чесалась. Вот тебе и гарантии Кипроуза на его снадобье!
Рилиан продолжал подниматься. Боясь спугнуть Уингбейна, он продвигался с крайней осторожностью, но неудачи, как всегда, преследовали его. Внезапно под ним оторвался огромный кусок коры, и Рилиан заскользил вниз. Чтобы не упасть, он сильнее ухватился за ствол, и сотни щепочек впились ему в руки, ноги и грудь. От острой боли руки его ослабли, и Кру пролетел еще несколько футов вниз, прежде чем успел ухватиться за какой-то сук. Щепки еще глубже впились в его тело, и он невольно вскрикнул.
Глаза Уингбейна моргнули как сигнальные фонари.
— Бессстолочь, — высказался Крекит. — Неуклюжий. Сссвалилссся ссс дерева. Бессстолочь.
— Молчи.
— Ты что — госссподин, чтобы так говорить ссс патриархом Крекитом? Неуклюжий. Сссвалилссся ссс дерева. Бессстолочь. Бессстолочь. Бессстолочь. Бессстолочь…
Рилиан промолчал, но Уингбейн уже проснулся. Птица повертела головой, щелкнула клювом и сонно пошевелила черными как смоль крыльями.
— Ты разбудил птицу, — нагло обвинил его Крекит.
Уингбейн увидел Рилиана и издал хриплый предупреждающий крик. Расправив крылья, птица взмыла в воздух и описала дугу над разоренным гнездом. И тут вопль мучительного страдания пронзил тишину Миазма. С горящими глазами и вытянутым вперед клювом, с которого капал яд, Уингбейн устремился вниз — мрачное воплощение мести, направленное по неверному пути. Рилиан автоматически поднял руку, чтобы защитить глаза, и птичий клюв, продрав ткань куртки, вонзился в тело, огромные крылья ударили его по голове. На минуту Кру оказался ослепленным и совершенно беспомощным, удержаться на дереве он не мог, и потому следующий удар крыльев сбросил его на землю. Он рухнул на спину, острая боль пронзила все тело. Уингбейн бросился на него. Рилиан откатился в сторону, и смертоносные когти птицы скользнули в дюйме от его лица. Кру вскочил на ноги, тяжело дыша.
Зловеще кричавшая птица описала большой круг и устремилась на него. Кру махнул увесистой сетью и отбил разъяренное создание в сторону, но через секунду птица вернулась снова. Он бросился на нее и промахнулся. Уингбейн оказался над ним и нанес ему сокрушительный удар клювом по голове. Рилиан упал на спину, и птица бросилась ему в лицо. Он прикрылся руками, и в мгновение ока от рукавов остались только лохмотья, а кожа была исполосована отравляющими порезами. Клюв птицы долбил и терзал обнаженное запястье. Рилиан вслепую ухватился за что-то — оказалось, он поймал птичью лапу. Уингбейн яростно завопил и, пытаясь освободиться, ударил его крылом по виску, а клювом полоснул по горлу. Рилиан услышал, как клацнул металл и зашипел Крекит. Еще один сокрушительный удар по голове, и Рилиан откатился в сторону. Уингбейн рванулся и, освободившись от пут, взмыл вверх.
С минуту птица парила высоко в воздухе, издавая резкие крики, и Рилиан уже было подумал, что потерял добычу, но зато, вероятно, спас свою жизнь. Однако злобная тварь зависла в воздухе, а потом камнем бросилась на него, разбрызгивая вокруг себя ядовитые янтарные капли, вытянув черную шею и сотрясаясь от воплей непередаваемой ненависти. Рилиан с трудом поднялся на ноги и развернул перед собой сеть. Когти Уингбейна вцепились в блестящие нити и безуспешно пытались разорвать их. Обнаружив, что запуталась, птица дернулась и яростно забилась. Потом, будто осознав тщетность своих усилий, она еще раз обрушилась на Рилиана, целясь клювом и крыльями в бледное лицо, видневшееся за сетью.
Обхватив Уингбейна двумя руками, Рилиан постарался как можно плотнее натянуть на него сеть. В один прием этого сделать не удалось: слишком велик был размах крыльев и слишком яростно сопротивление. Скорее благодаря упорству, чем ловкости, Рилиан все-таки набросил сеть на одно крыло и спину птицы. Наполовину свободный, наполовину поверженный Уингбейн продолжал сопротивляться, и Рилиан бросился на птицу всем телом, прижав ее к земле. Но даже и теперь она не смирилась. Голова и шея Уингбейна еще оставались свободными. Длинная шея уворачивалась, и Рилиан чувствовал, что
