— Ссскоротечно!
Рилиан чувствовал, какое сильное волнение сотрясает тонкие кольца Крекита.
— Надеюсь, ты не думаешь… — начал Рилиан.
— Этот миг — наш. Отнессси Крекита к Нурбо, — повелел Крекит. — Сссейчассс. Сссейчассс. Сссейчассс. Сссейчассс.
Рилиан даже спорить не стал. Он сделал шаг, другой и оказался так близко к Мерит, что его дыхание шевелило ее волосы. Нурбо серебристой нитью вытянулась вверх, Крекит склонился ей навстречу. Стальные кольца переплелись, чешуйки позвякивали от соприкосновения с чешуйками… проволочные язычки мелькали так быстро, что за ними было трудно уследить.
Рилиан смотрел на Мерит. Как и в тот раз, когда они очутились в подобной ситуации, ее глаза были опущены. Не раздумывая, он нежно поднял ее личико за подбородок и поцеловал. Казалось, на мгновение она оцепенела от удивления, а потом вернула ему поцелуй. Их поведение произвело на змей ошеломляющий эффект.
Прервавшись на самом пике возбуждения, змеи распутали свои серебристые тела и в две металлические глотки зашипели со свистом, сотрясаясь от ужаса:
— Прекратите! Прекратите сссейчассс же!
Кольца Крекита мучительно больно сжали шею, Рилиан задохнулся и непроизвольно подался назад. Давление ослабло, но Крекит продолжал свистеть, словно кипящий чайник.
— Целуешьссся! Потассскушка! Потассскушка! Потассскушка! — обличала Нурбо залившуюся краской стыда Мерит. — Целуешьссся! Потассскушка!
— Какое вам дело? — взорвался Рилиан. Негодование вытеснило осторожность. — Разве вас это касается?
— Ты обманываешь госссподина! Подлый! Обманщик! — обвинял его змей.
— Обманываешь госссподина, великого, доброго госссподина, — вторила ему Нурбо.
— О чем вы говорите? — Рилиан заметил, что Мерит, хотя и расстроилась, не была ни смущена, ни даже удивлена. — Причем тут Кипроуз?
— Она для сссеньора. Для сссеньора. Не для тебя, — объяснил Крекит.
— Твои крошечные металлические мозги заело, — парировал Рилиан, и Крекит злобно зашипел. — Что за чушь?
— Чушь? Вовсссе нет. Бессстолочь. Она для сссеньора, — повторил Крекит, явно не владея дополнительными сведениями. — Когда она ссстанет доссстойной. Есссли ссстанет…
— Достойной? Мерит, что все это значит?
Мерит внимательно разглядывала кончики своих пальцев.
— Время от времени сеньор упоминает о возможности моего, как он это называет, «возвышения», — объяснила она. — Оно, по его словам, явится наградой за успешное развитие моих скрытых сверхнормальных способностей. Он полагает это лучшим способом поощрить учебу. Сеньор никогда не объясняет, что именно он подразумевает под словом «возвышение», а у меня никогда не хватает духу спросить его об этом. Я честно утверждаю, что не достойна такой чести, и до сих пор он соглашался с этим.
— Он же не собирается заставить тебя…
— Произведение на свет наследников — одна из основных обязанностей сеньорства, — ответила Мерит бесцветным голосом. — Род Гевайнов должен быть продолжен, и я не думаю, что Кипроуз захочет возложить ответственность за это на своих племянников. Нет сомнений, что когда-нибудь он возьмет жену. Я убеждена, что он намерен выбрать жену со сверхнормальным талантом.
— И если ты проявишь признаки сверхнормальной силы…
— Меня «возвысят».
— Вот видишь? — вмешался Крекит. — Она для сссеньора. Есссли он захочет ее.
— А она целует другого. Неблагодарная. Дрянь. Дрянь. Дрянь… — Нурбо запустила свои зубы в шею девушки, и лицо Мерит исказилось.
— Вот в чем причина того, что твои сверхнормальные способности никак не проявятся. Ты не хочешь этого, — сделал вывод Рилиан.
— Я старательно учусь, — оправдывалась Мерит.
— Разве? Но ведь успех приведет к «возвышению»? Ты говоришь, и книги это подтверждают, что практика сверхнормальности невозможна без абсолютной концентрации силы воли. Как можно сконцентрировать свою волю на том, что тебя страшит?
— Насколько мне известно, я делаю все от меня зависящее. Вероятно, у меня просто нет никаких способностей.
— Возможно. Но я считаю, тебе следует продолжать попытки. На самом деле, тебе надо стараться еще сильнее. На то есть причина.
— Какая причина? — полюбопытствовала Нурбо.
— Расссположение госссподина, — объяснил Крекит.
Рилиан колебался, затем подошел к столу, взял лист бумаги и одно из многочисленных острых перьев, валявшихся там, обмакнул перо в чернила и вывел: «Развивай сверхнормальное осязание. Используем его для ослабления или одурманивая змей. Сняв змей, убежим из крепости вместе».
Мерит с интересом пробежала глазами написанное, взяла перо и ответила: «Очень опасно. Одна неудачная попытка — и Кипроуз все узнает. Ответные меры».
«Попытаемся!» — написал Рилиан.
Девушка энергично закивала в ответ.
— Что вы делаете? — заинтересовался Крекит. — Зачем рисссуете на бумаге? Что это за знаки?
— Да просто так, — успокоил его Рилиан, — игра такая.
— Игра? Крекит знает твои игры. Игры ссс напильниками. Игры ссс клещами.
— Не стоит думать о прошлых ошибках, — весело посоветовал ему Рилиан. — Это приведет к расстройству твоего пищеварения, а нам бы этого не хотелось.
— Ты сосчитаешь? Бессстолочь. Ничто не рассстроит пищеварения у Крекита. Когда-нибудь Крекит попьет твоей крови. Не бессспокойссся. Подожди.
Рилиан мудро промолчал.
— Ленивый. Пуссстой. Вы здесссь, чтобы работать. Работать. Работать. Работать…
— Ты прав, — смиренно согласился Кру. Он старательно разорвал исписанный лист на мелкие клочки, подошел к открытому окну и подставил это конфетти ветру. — Видишь? Игр больше нет.
— Игр больше нет. Работайте.
— Игр больше нет.
— И больше никаких игр сссс ней, — злобно выдавила Нурбо. — Потассскушка.
Рилиан и Мерит возобновили работу. Снова Мерит поставила на стол серую шкатулку, и Рилиан попытался проникнуть своим внутренним зрением сквозь ее деревянные стенки путем применения Изогнутости. Вихрь случайных мыслей, наблюдений и впечатлений мешал сосредоточиться, перетягивал внимание на себя, но он отмел все. В результате многонедельных интенсивных тренировок ему стало подвластно искусство построения Мысленной Стены Юай, блокирующей посторонние мысли. Теперь он снова выстраивал ее, и Стена выходила прочной. Окружающий мир растворился.
Пальцы Рилиана начали волнообразно двигаться — это были жесты Прогрессии Моама. Раз, два и еще раз — по мере повторения Прогрессии он убыстрял темп. Цвета из другого мира: почти болезненная четкость внутреннего зрения; ощущение плавучей изменчивости, уже однажды пережитое им, а затем он понял суть и направление своего движения в Изогнутости, до сих пор еще им не осознанное. Мысленная Стена Юай удержала удивление, тревогу, смятение и чувство потерянности за пределами нового уровня понимания. Образ деревянной шкатулки остался четким и ярким. Он видел добротные серые стенки, но впервые понял, что во внутреннее пространство можно заглянуть, если, находясь в Изогнутости, миновать Слепые Пятна, мешающие проникновению. Первый Рисунок Грий указал путь среди пустот; Рилиан распространил свое видение до того самого места, где его абстрактный образ запечатлелся на квадрате стеганой хлопчатобумажной ткани.
— Кварц, — произнес Рилиан. — Три длинных кристалла и пять или шесть мелких. — Он открыл глаза.
