– Все должно выглядеть натурально, – пробормотал, довольно улыбаясь, Вольфур.
Менор почесал голову, гневно воззрился на кузнеца, но тут же резво принялся за работу.
– Купцы останутся дольше, чем предполагалось, – сообщил Крэйг при следующем разговоре. – Следовательно, Юлдир до сих пор у Южных ворот и еще может оказаться полезным. Нам нельзя слишком медлить. Корбен, что там с Северными воротами?
– А… ну, в общем, пока еще я не смог…
– Мне самому этим заняться?! – взорвался Менор. Он с трудом сидел – работа с Вольфуром привела его на грань истощения – и уже не один раз пожаловался, что у него все тело болит.
– Нет, – возразил Крэйг. – Ты понадобишься в другом месте. Корбен, от тебя я жду, что завтра ты выполнишь порученное тебе дело, иначе у тебя будут большие проблемы со мной.
–
Корбен беспокойно ерзал на стуле.
– Там все время так много солдат, они постоянно приглядывают за воротами… мне нужно лезть наверх, чтобы замок…
– Подробности нам ни к чему, просто выполняй приказ, – недовольно перебил его Крэйг. – Героями не становятся, ничего не совершив.
Это замечание он выдал, искоса взглянув на Менора, который тут же прекратил тереть руки и сделал вид, что его это не касается.
Корбен смущенно закусил нижнюю губу.
Кузнец веселился от души. По его словам, за всю жизнь он еще ни разу не испытывал подобного удовольствия.
– Это делает долгие печальные годы в Долине Слез страшными вдвойне, и тем больше мой долг перед Гореном.
Крэйг оперся локтями на стол и обреченно потер лоб.
Ранним вечером Менор Худощавый выскользнул из дома Гримбольда и, скорчив невинную физиономию, смешался с толпой. В это время в городе снова началась деловая суета, предшествующая ночному отдыху. Торговцы убирали лотки, покупатели делали последние покупки, ремесленники запирали мастерские, матери звали домой детей. В более темных северных частях города, куда редко попадало солнце, уже зажглись первые лампы, а на юге последние лучи окрасили дома мягким светом. Сегодня настроение царило не совсем обычное, потому что горячий ветер с севера принес пепел, как будто где-то горел целый город. В последние дни из туч, пришедших со стороны пустыни, постоянно шел такой странный дождь. Постепенно далекая темная полоса на горизонте стала совсем черной, и только по ее краям сияла красная кайма. Путешественники, прибывшие из Нортандера и Виндхолма, рассказывали о поразительных вещах. Речь шла о нашествии пауков, о нападении отвратительных вездесущих косильщиков. Якобы вся пустыня уже покрылась пеплом, который постоянно сыпался с неба.
Крэйг с Менором знали, что это значит. Раит Черный продвигался вперед; время шло. Они могли только надеяться, что Горен с доспехами вовремя попадет к Клинку Аонира.
– А что будет дальше? – спросил Менор, чувствуя, как по спине течет пот.
– Кровавый дождь, – кратко ответил Крэйг. – И совсем скоро начнутся бури. Чем позже Горен доберется до Клинка Аонира, тем сложнее будет его задача.
– А сколько вообще ступеней нужно преодолеть Раиту?
– Фиал Дарг – седьмой народ. Столько же ступеней стоит на его пути. Думаю, он вот-вот доберется до пятой.
Менору стало жутко, он постоянно тер шею.
– Цербо Хитроумный, помоги нашим друзьям…
Даже здесь, в Норимаре, находившемся в нескольких днях пути от пустыни, изменения чувствовались весьма отчетливо, хотя и были не столь драматичными, как в непосредственной близости от Клинка Аонира. Не исключено, что, если опасные магические бури захватят большую территорию, дороги в Виндхолм станут совершенно непроходимыми.
Похоже, никто не обращал внимания на происходящие изменения, даже солдаты Руорима не беспокоились, потому что это была проблема их хозяина. Сами же они в основном старались выжать из народа как можно больше и обеспечить себе приличное существование.
Этим вечером патрульные особо не утруждали себя: они выбирали самые оживленные перекрестки и время от времени выхватывали из толпы кого-нибудь, кто казался им подозрительным или просто не нравился.
Менор уже прекрасно ориентировался в городе. Никто не обратил на него внимания, пока он добирался до дома наместника. У второго бокового входа, который вел в переулок и через который выносили мертвых, находилось ушедшее в землю, зарешеченное окно без стекла. Оно служило световой и воздушной шахтой. Менор подтвердил свое прозвище Худощавый, протиснувшись между двумя прутьями. Предварительно он тщательно осмотрел и измерил решетку. Будет тесновато, но ничего страшного. Ловкий и гибкий как змея, он вкрутился внутрь и беззвучно соскользнул на пол с другой стороны. Ему пришлось немного постоять, чтобы успокоить сильно бьющееся сердце; таких подвигов он не совершал давным-давно. Но результатом бывший вор остался доволен: тело его не утратило гибкости и все еще было послушным.
Потом он пробирался по коридору, пока в нос ему не ударил затхлый тюремный запах. Прошло немало времени, прежде чем глаза Менора привыкли к темноте. К тому же он пытался вспомнить расположение камер и количество шагов, которые уже успел пройти. Теперь он бы нашел нужную камеру даже на ощупь, достаточно было только внимательно считать.
Он осторожно делал пару шагов, останавливался и прислушивался. Все было спокойно. И шел дальше, вдоль камер…