…а потом сердце Менора ушло в пятки, потому что он вдруг почувствовал у своего горла нож, и чей-то голос прошипел ему в самое ухо:
– Это кое-что новенькое. Пленники, которые пытаются бежать, – это понятно. Но свободные, которые пытаются попасть в тюрьму? Удивительно.
– Это… все совсем не так, как вы думаете… – выдавил Менор и медленно поднял руки. – Вы меня не узнаете? Я помощник кузнеца, я часто бывал здесь, внизу, последний раз несколько часов назад. Видите ли, я забыл здесь инструменты, и если хозяин об этом узнает, то забьет меня до смерти, совершенно точно, а я еще слишком молод, чтобы умирать, сами видите…
– Клянусь Мастером Битвы, заткнешься ты, наконец, урод!
Но Менор и не думал затыкаться. Он ныл, причитая:
– Ах, ведь все шло так хорошо, и тут я, дурак, болван, раззява, забыл эти инструменты! Как я только мог! Я пропал, пропал навечно и навсегда, я прошу прощения, оторвите мне тут же на месте голову, чтобы мои страдания прекратились…
– Так и следует поступить, – хмыкнул патрульный. – Но сначала я тебя запру, а потом мы подумаем, что нам с тобой делать.
– О да, запереть, это хорошо, ведь тогда между мной и мастером будет решетка, когда он придет меня освобождать…
– Тебя освобождать? В каком смысле?
– Ну как же? Вы же потребуете за мое освобождение выкуп в пару серебряных монет, правильно? – возмущенно завопил Менор. – Ведь столько-то я всяко стою, по крайней мере для самого себя! Представляете, как разъярится мастер, если ему придется заплатить вам за меня… А он обязательно заплатит, это совершенно точно, ведь я ему нужен. Так быстро нового помощника он не найдет, а поскольку работу ему следует выполнить немедленно, то он меня не уничтожит на месте, просто пробьет в моей башке крошечную дырочку…
– Гм, – пробурчал караульный, и Менор с удовольствием отметил в его глазах жадный блеск. – Ну, хорошо, сейчас я тебя запру, а там посмотрим. Я должен рассказать капитану, как только он вернется, но Руориму сообщать совсем не обязательно. Нельзя ведь дергать его по пустякам.
– А я что говорю, – обрадовался Менор и смахнул с формы солдата несколько паутин и крошек. – Я не устаю повторять, что начальству вовсе ни к чему знать все то, что можно уладить между собой. Конечно, вы бы просто могли меня отпустить, это самый лучший выход, если… Ладно-ладно, все нормально, это была маленькая дурацкая идея, я же говорю, умом я так и не разжился.
Мужчина начал открывать камеру, и Менор с облегчением вздохнул:
– Ах да, это хорошо, первая же камера. А если бы это была из тех, задних, особенно предпоследняя слева, вы там внимательно смотрели? Только грязь, нечистоты и куча крыс… Брр… Ненавижу крыс, а вы? Ползают по телу… а человек там, у него так странно блестят глаза, думаю, крысы его чем-нибудь заразили, и теперь он превратится в… эй… Что вы делаете? Куда вы меня ведете? Но нет… нет… этого вы не сделаете! Ни за что, туда я не пойду, лучше умереть на месте!
Менор отчаянно цеплялся за решетку и не давал себя оттащить. Он заверещал и отпустил руки только тогда, когда солдат со всей силы треснул его по пальцам. Через секунду тот уже тащил его по коридору в сырую и на самом деле самую вонючую камеру.
– До встречи. – Солдат засмеялся, обнажив беззубые десны. – Побеседуй пока с крысами, тупица.
И ушел, посвистывая.
Менор подождал, пока настанет полная тишина, нарушаемая только стонами и храпом кого-то из заключенных, потом подполз к Хагу и легонько потряс его за плечо:
– Хаг! Хаг, проснись, приятель! Это я, Менор!
Наконец ему удалось разбудить друга. Хаг посмотрел на него распухшими глазами, а потом в его взгляде проснулось понимание.
– Менор…
Бывший вор радостно вздохнул:
– Хаг, как я рад тебя видеть… но ты выглядишь ужасно, скорее мертвым, чем живым.
Он помог товарищу сесть, Хаг скривил лицо от боли и тихонько застонал.
– Неудивительно, – прошептал он. – Руорим обходится со мной совсем не так, как обходился бы с хрупким и очень ценным сокровищем.
– Что он от тебя хочет?
– Первоначально хотел узнать, где Горен. Но теперь ему, похоже, просто доставляет удовольствие пытать меня, потому что не может добраться до Горена. Не хочет верить, что мы расстались.
– Что ты рассказал ему про Горена? – запереживал Менор.
– Ни слова, Менор. От меня он не узнал ничего, зато окончательно убедился, что я не проговорюсь, что бы он со мной ни делал.
Хаг со стоном повернулся.
– Я выжил в Долине Слез, по сравнению с ней происходящее здесь – жалкие детские игрушки.
– А почему он тебя не убил, если пользы от тебя никакой? – поразился Менор.
– Наверное, считает, что Горен придет, если узнает о моем плачевном состоянии, – ответил Хаг. – И я уже говорил, ему доставляет удовольствие выпускать свой гнев с моей помощью.
Менор почесал нос.
