Артур Кристи женился ради ее денег, а потом полюбил с такой страстью, что она скорее походила на одержимость.
Женщина была воплощением элегантности. Крошечные узкие ступни едва выглядывали из-под полы длинной юбки темно-зеленого шелка, а изящность ладони, в которой лежала рука Питера, оттенялась мерцающей каплей изумруда размером со зрелый желудь.
Она повернула голову на длинной грациозной шее и посмотрела на Саманту слегка раскосыми глазами современной Нефертити.
Пару мгновений женщины изучали друг друга. Саманта вскинула подбородок и решительно заглянула в глубокие, темные, влажные, как у серны, глаза, которые, казалось, хранили в себе все интриги и тайны Востока. Друг друга они поняли мгновенно – будто вспышка интуиции, нечто вроде электрического разряда. Шантель улыбнулась – и произошло нечто и вовсе невероятное: она стала еще прекраснее.
– Позволь мне представить доктора Сильвер... – начал было Ник, однако Питер уже дергал мать за руку.
– Я хотел показать Саманте мой самолет. Она морской биолог и еще профессор в университете Майами.
– Пока нет, Питер, – поправила мальчика Саманта, – но дай только срок...
– Добрый вечер, доктор Сильвер. Похоже, вы умеете покорять и завоевывать. – Это вполне двусмысленное замечание Шантель оставила без пояснений и повернулась к Нику: – Я ждала тебя, Николас, и очень рада возможности переговорить. – Она вновь бросила взгляд на Саманту. – Надеюсь, доктор Сильвер, вы извините нас на пару минут. Дело не терпит отлагательств. Питер вас с удовольствием займет. Коль скоро вы морской биолог, то, полагаю, морские свинки будут вам особенно интересны.
Приказ был отдан столь ясно и в то же время так ненавязчиво, что не возникало ни малейших сомнений в способности этой леди контролировать любые ситуации. Питер подошел к Саманте и потянул ее за собой.
В поместье Линвуд существовала традиция все серьезные разговоры проводить в кабинете хозяина. Шантель вошла первой и сразу направипотайного винного погребка, после чего занялась смешиванием напитка для Николаса. Ему захотелось остановить Шантель: слишком много болезненных воспоминаний пробудил в памяти ритуал давно минувших дней. Однако Ник промолчал. Шантель грациозными движениями налила точно выверенное количество «Шивас ройял салют» в хрустальный бокал, добавила содовой воды и одинокий кубик льда.
– Какая хорошенькая девочка, Николас. Совсем еще молоденькая. Ребенок.
Он ничего не сказал. На резном столе эпохи Людовика XVI стояла фотография в серебряной рамке: Дункан Александер и Шантель. Ник подошел к камину и повернулся спиной к огню, как проделывал это тысячи раз на протяжении тысяч вечеров.
Шантель подошла к нему с бокалом, встала поближе и, подняв лицо, взглянула в глаза. Аромат ее духов задел ностальгическую нервную струнку. В первый раз он купил ей «Калеш» весенним утром в Париже... Усилием воли он отогнал воспоминание.
– О чем ты хотела поговорить? Что-то насчет Питера?
– Нет. Питер прекрасно справляется, по крайней мере насколько мы можем надеяться в данных обстоятельствах. Он до сих пор неприязненно относится к Дункану, но... – Шантель пожала плечами и отошла в сторону.
Ник почти позабыл, насколько тонка ее талия – можно обхватить пальцами...
– Сложно объяснить, Николас, но дело во «Флотилии Кристи». Мне необходим совет человека, которому я могла бы довериться.
– Ты можешь мне довериться? – спросил он, вздернув бровь.
– А ты находишь это странным? Я до сих пор могла бы доверить тебе свою жизнь.
Шантель приблизилась, встала почти вплотную и привела Ника в замешательство, окутав облаком ароматов и пьянящих прелестей... Ему пришлось отпить глоток виски, чтобы отвлечься.
– Пусть даже у меня нет прав просить тебя, Николас, я все равно знаю, что ты не откажешь, ведь так?
Шантель-чаровница плела колдовскую сеть; он чуть ли не кожей ощущал ее тончайшую паутину.
– Я всегда был наивным дураком, да?
Она коснулась его руки. был цепким, не отпускал ни на мгновение.
– Так чем я могу тебе помочь?
От ее прикосновения ему стало неловко. Словно почувствовав это, Шантель на миг усилила давление пальцев, затем поднесла к глазам запястье, украшенное тонкой полоской «Пиаже» с циферблатом из белого золота.
– Скоро вернется Дункан... а рассказать тебе я должна историю долгую и запутанную. Может быть, встретимся в Лондоне где-нибудь в начале следующей недели?
– Шантель... – покрутил он головой.
– Ники, прошу тебя.
Ники. Она была единственной, кто так его называл. Слишком близко, слишком интимно...
– Когда?
– Ты встречаешься с Дунканом утром во вторник? Будете обсуждать арбитраж по «Золотому авантюристу»?
– Да.
– Позвони мне на Итон-сквер, как закончишь. Я буду ждать у телефона.
– Шантель...
– Ники, мне больше не к кому обратиться.
Он ни разу не отказывал ей... «И поэтому потерял», – подумал он кисло.
Двигатель не создавал шума, лишь воздух тихо шелестел, обтекая кузов «мерседеса».
– Проклятые сиденья... Неужели трудно было подумать о влюбленных? – ворчала Саманта.
– Через час будем дома.
– Так долго я не вытерплю, – хриплым шепотом ответила она. – Мне хочется быть к тебе поближе...
Они вновь замолчали, на этот раз вплоть до района Хаммерсмит, где пришлось сбавить скорость из-за воскресных вечерних пробок.
– Питер просто красавчик. Было бы мне лет десять, я бы отдала ему все свои куклы.
– А он бы обменял их на «Спитфайер».
– Сколько еще?
– Полчаса.
– Николас, мне страшно. – В голосе Саманты вдруг прорезались панические нотки. – Такое ужасное предчувствие...
– У нас с тобой все было слишком хорошо – и слишком долго...
Джеймс Тичер возглавлял адвокатскую фирму «Салмон, Питерз и Тичер»; именно к их услугам прибегал Ник, когда речь шла о его буксирноспасательной компании «Океан». Джеймс, багроволицый лысый коротышка, обладал внушительной репутаций в Сити, являясь экспертом по морскому праву – и крепким орешком на переговорах.
Они с Ником подробно обсудили, где провести предварительную встречу, и сошлись на том, что если гора не идет к Магомету, то...
Джеймс Тичер согласился, но выговорил себе право прибыть не на такси, а в «бентли» шоколадного цвета.
– Нам, мистер Берг, нужно серьезное блюдо, а не легкая закуска. Благородный копченый лосось, а не дешевая салака в бумажном кульке.
Кирпичи консервативного здания Кристи-хаус хранили на себе следы былого лондонского смога. Штаб- квартира компании располагалась на Леденхолл-стрит, в самом сердце судоходного бизнеса Британии. Практически напротив размещался Трафальгар-хаус, а еще ярдов через сто – лондонский Ллойд. Привратник открыл Николасу дверцу машины.
– Рад видеть вас, мистер Берг, сэр.