разбивать высокомолекулярные углеродные комплексы, обеспечивая глубину крекинга до девяносто процентов вместо нынешних сорока. Девяностопроцентный выход, удвоенная эффективность, удвоенные прибыли...
– ...И удвоенная опасность, – улыбнулся хозяин в бороду.
– Опасно и ванну принимать. Можно, например, поскользнуться и разбить себе череп, а мы вложили миллиард отнюдь не в купальни.
– Да, но кадмий в концентрациях сто частей на миллион является более ядовитым нежели цианид или мышьяк, а нефть Эль-Барраса содержит две тысячи частей на миллион.
– Именно это делает ее столь ценной, – кивнул Дункан. – Искусственное обогащение нефти кадмием делает весь крекинг-процесс безнадежным предприятием с экономической точки зрения. Мы же превратим ныне никчемное месторождение в одно из самых гениальных достижений в истории нефтепереработки.
– Я надеюсь, вы не впадаете в заблуждение, недооценив степень сопротивления публики проекту транспорти...
Дункан решительно прервал его:
– Никакой огласки в прессе не будет. Для операций по погрузке и разгрузке сырца предусмотрена полнейшая информационная блокада, так что никто ничего и не заметит. Просто в мире появится очередной супертанвозит нефть, богатую кадмием.
– Да, но если все же произойдет утечка?
Дункан в очередной раз пожал плечами:
– Мир давно научился принимать плохие новости. Всем уже наплевать. Грози нам хоть потоп, мы так и так будем возить нефть Эль-Барраса. Нет таких сил, которые смогли бы нас остановить. – Он собрал бумаги и продолжил, смягчив тон: – Итак, мне нужны шесть миллионов долларов на шестьдесят дней – и эти деньги должны быть у меня к завтрашнему полудню.
– Вы смельчак, – задумчиво повторил мужчина. – Однако практически без ресурсов. Мы с братьями инвестировали значительные средства в вашу отвагу. Если говорить без обиняков, мистер Александер, «Флотилия Кристи» уже исчерпала свою кредитоспособность. Даже «Золотой рассвет» заложен до самой распоследней заклепки – и фрахтовый контракт с «Амексом» это ничуть не меняет.
На это Дункан извлек коричневую папку со стопкой новых документов, и мужчина вопросительно вздернул бровь.
– Мои личные средства, – пояснил Дункан, пока его собеседник листал страницы.
– Эти суммы существуют только на бумаге, мистер Александер. Реальная стоимость составляет пятьдесят процентов от перечисленных здесь активов, что никак не равняется шести миллионам долларов. – Он вернул папку. – Для начала сойдет, однако потом нам потребуется кое-что дополнительно.
– Другими словами...
– Опционы, мистер Дункан. Опционы на акции «Флотилии Кристи». Если мы беремся разделить риск, то хотели бы разделить и куш.
– А моя душа вам не требуется? – резко отреагировал Дункан, но мужчина только рассмеялся.
– Что ж, мы не против отхватить себе и этот кусочек, – любезно кивая, ответствовал он.
Двумя часами спустя Дункан устало обмяк в роскошном кожаном нутре «роллс-ройса». Мышцы ног ныли, словно он отмахал стайерскую дистанцию, а левое глазное веко мелко подрагивало, как если бы под ним поселилась цикада. Он сделал свою игру, рискнул до упора: и «Флотилией поставлено на кон.
– Итон-сквер, сэр? – спросил водитель.
– Нет, – помотал головой Дункан. Сейчас ему требуется кое-что иное, чтобы справиться с мучительным напряжением, которое разрушало его тело. Но это «кое-что» нужно прямо сейчас. Его надо принять немедленно, как лекарство, как тот проклятый порошок с мятным привкусом...
– «Сенатор-клуб» на Фрит-стрит, – приказал он шоферу.
Обнаженный Дункан, чуть прикрытый полотенцем, лежал ничком на массажном столе за зеленой шторкой. Девушка прорабатывала гладкое загорелое тело крепкими опытными пальцами, нащупывая и расправляя узелки даже самых небольших мышц.
– Вы хотели бы мягкий массаж, сэр? – спросила она.
– Да, – ответил он и перевернулся на спину. Девушка сняла полотенце с его бедер. Сегодня работала хорошенькая блондинка в короткой зеленой тунике, кармашек которой был украшен золотым лавровым листом, символом клуба. Ее манера держаться была уверенной и чисто деловой.
– Что-нибудь из дополнительного прейскуранта, сэр? – поинтересовалась она совершенно нейтральным тоном, а пальцы автоматически начали расстегивать пуговицы.
– Нет, не нужно, – сказал он и закрыл глаза, отдаваясь касанию ее многоопытных пальцев.
Он подумал про Шантель и тут же испытал укол совести. Впрочем, в последнее время он крайне редко находил в себе силы, чтобы ответить на ее удушливую, требовательную персидскую страсть. Никакой энергии не осталось, он был истощен и измотан; ему хотелось лишь избавления, мгновенного и простого... Через два месяца все будет иначе – у него вновь появятся и силы, и желание взять мир голыми руками и потрясти, как погремушку.
Сейчас он словно пребывал вне собственного тела, и странные, ни с чем не связанные образы пролетали на красном фоне прикрытых век. Он вновь подумал о том, сколько времени прошло с момента последнего занятия любовью с Шантель и что сказали бы окружающие, если бы узнали об этом. «Николас Берг тоже оставил холодное, пустое место в своей постели» – вот что сказали бы людишки.
«Да провались они все пропадом, – подумал Дункан, хотя для подлинной злости недоставало душевных сил. – Пусть катятся ко всем чертям». му покою, что пришел следом. Жаль, ненадолго.
Николас сидел в потертом кожаном кресле коричневого цвета, которое являлось одной из уступок Джеймса Тичера в борьбе за создание видимости комфорта, и сквозь сизоватое облачко сигарного дыма разглядывал дешевые репродукции на охотничьи темы, развешанные по стенам с выцветшими обоями. Если честно, Тичер вполне мог себе позволить приличного Гогена или Тернера, однако в Судебных иннах крайне неодобрительно смотрели на столь вопиющую кичливость. Как-никак, а потенциальный клиент мог тут же задаться вопросом, что за сумасшедшие деньги с него собираются брать...
Джеймс Тичер вернул телефонную трубку на место и встал на ноги, хотя при его маленьком росте все равно казалось, что он по-прежнему сидит за столом.
– Итак, я полагаю, мы охватили все возможные ходы, – жизнерадостно объявил он и принялся загибать пальцы. – Шериф южноафриканского Верховного суда вручит постановление об аресте «Золотого авантюриста» сегодня в полдень по местному времени. Наш французский корреспондент то же самое проделает в отношении «Золотого рассвета»... – Он говорил еще минуты три, и Николас нехотя признал, что адвокат вроде бы отработал значительную долю своего немыслимого гонорара. – Таким вот образом, мистер Берг. Если ваша интуиция верна...
– Дело не в интуиции, мистер Тичер. Все так и произойдет. Дункан Александер приперт к стенке. В поисках денег он носится по Сити как умалишенный. Господи, он даже пытался заманить меня липовым предложением партнерства. Нет, мистер Тичер, интуиция тут ни при чем. «Флотилия Кристи» обязательно объявит дефолт по своим обязательствам.
– Этого я не понимаю. Шесть миллионов – это же мелочь, – сказал Тичер. – По крайней мере для компании типа «Флотилии Кристи», одного из самых благополучных судовладельцев.
– Ваше утверждение было верным год назад, – мрачно ответил Николас. – Однако с некоторых пор у Александера полностью развязаны руки: никаких проверок, ведь компания-то не является открытой, к тому же он лично управлял акционерными долями трастового фонда... – Он сделал затяжку. – Я воспользуюсь этой ситуацией, чтобы вынудить власти начать полное расследование финансового положения компании. Суну Александера под микроскоп, и мы рассмотрим все его прыщики и бородавки.
– Тичер, – буркнул он, затем зашелся смехом, энергично тряся головой. – Да! – воскликнул он. – Да-да- да! – Вернув трубку на аппарат, он повернулся к Николасу. Его круглое и пухлое, как закатное солнце, лицо покраснело от усилий сдержать приступ бурного веселья. – Боюсь вас разочаровать, мистер Берг. – Он громогласно расхохотался. – Час назад на лицевой счет «Океана» на Бермудах поступил банковский перевод от имени «Флотилии Кристи».
– Сколько?
