концентрацией сульфида кадмия сорок тысяч частей на миллион – в воды Гольфстрима, скажем, милях в тридцати от Ки-Уэст?
– Вопрос на засыпку? В три часа ночи на него и Эйнштейн не ответит.
– Саманта, я серьезно... Так что при этом случится?
– Нефть станет транспортной средой для загрязняющих примесей. – Борясь с сонливостью, девушка все же попыталась спрогнозировать возможный сценарий. – Она расползется пленкой толщиной где-то в четверть дюйма, а в результате останется пятно длиной несколько тысяч миль и шириной четыреста— пятьсот миль, причем пятно подвижное.
– И каковы будут последствия?
– Погибнет почти вся морская живность на Багамах и восточном побережье Штатов... хотя нет, поправочка: погибнет все на корню, в том числе и нерестилища тунцовых рыб. Сюда же запишем пресноводных угрей, кашалотов и... – Саманта полностью пробудилась, в голосе зазвучал неподдельный ужас от катастрофической перспективы. – Николас, ты меня пугаешь. Что за больной юмор? Тем более в три часа ночи?
– А люди?
– Потери будут громадными, – признала она. – Кадмий в форме сульфида легко поглощается тканями, а при такой концентрации летальным окажется даже тривиальный физический контакт. Рыбаки, курортники... да любой, кто прогуляется по отравленному пляжу. – Сейчас ей полностью представился гигантский масштаб потенциального бедствия. – Значительная часть населения восточного побережья... Николас, жертвы будут исчисляться сотнями тысяч, а если пятно попадет в Гольфстрим и окажется возле Ньюфаундленда, Исландии, в Северном море... Оно отравит зоны трескового промысла, умертвит все подряд: человека, рыбу, птицу... ским островам, омывает северную часть европейского континента... Да, но почему ты меня об этом спрашиваешь? Что за викторину ты затеял?
– «Флотилия Кристи» заключила десятилетний контракт на перевозку мегатонных партий нефти с месторождения Эль-Баррас на юге Персидского залива. Сырье предназначено для нефтеперерабатывающего завода компании «Ориент амекс» в Галвестоне. В нефти этого сорта концентрация сульфида кадмия составляет от двух до сорока тысяч частей на миллион.
В шепоте Саманты прорезалась дрожь крайнего возмущения.
– По миллиону тонн за раз?! Николас, да это же геноцид! Во всей истории морских перевозок не было более страшного груза!
– Через несколько недель «Золотой рассвет» сползет со своего стапеля в Сен-Назере... и когда это произойдет, океан будет засеян семенами катастрофы.
– Маршрут из Персидского залива проходит мимо мыса Доброй Надежды...
– ...Где расположено одно из самых коварных морей на свете, родина «столетней» волны, – подхватил Николас.
– Затем через Южную Атлантику...
– ...В бутылочное горлышко Гольфстрима между Ки-Уэст и Кубой, а оттуда в Бермудский треугольник с его кухней ураганов.
– Николас, ты не имеешь права сидеть и молчать, – негромко сказала она. – Ты просто обязан их остановить.
– Задачка не из легких. Впрочем, я буду действовать с этой стороны, у меня есть в арсенале дюжина приемчиков, но тебе тоже придется этим заняться. Саманта, для начала свяжись с Томом Паркером. Если надо, вытащи его из постели. Пусть ударит в набат в Вашингтоне, пусть привлекает все СМИ – телевидение, радио, прессу... Нам нужна конфронтация с «Амексом», их надо заставить выступить с заявлением.
Саманта подхватила логику действий.
– Задействуем «Гринпис», они устроят пикетирование завода в Галвестоне, где «Амекс» собирается перерабатывать кадмиевую нефть. Подключим все экологические агентства страны... Вонь поднимется, как от миллиона трупов! – пообещала она.
– Замечательно. Вот и займись этим, ладно? И не забудь, кстати, вовремя оторвать свой кругленький задик от кушетки, потому что я жду тебя на спуске «Морской ведьмы». потребовала она уточнений.
– Да-да, наливное, – усмехаясь, успокоил Ник Саманту. – А я к этому времени успею заказать ужин в номер. На вилочном погрузчике.
До конца дня Николас сидел на телефоне, систематически прорабатывая длинный перечень, составленный с помощью диктофонной записи отчета Лазаруса.
Список открывался названиями компаний, которые ссудили капитал «Флотилии Кристи» на постройку «Золотого рассвета». Затем Ник занялся теми, кто выступил подписчиком страховки корпуса судна, а также участвовал в страховании потенциального экологического ущерба.
Составляя своего рода коммюнике, он не рискнул углубиться в узкоспецифические и конкретные детали, так как не хотел давать Александеру шанс ухватиться за какую-нибудь мелочь и устроить дымовую завесу, подав иск за клевету. Впрочем, в каждом случае Николас беседовал с высшим руководством компаний, причем со многими директорами и управляющими он и прежде был на короткой ноге. В любом случае в разговорах Ник упоминал достаточное количество фактов, показывая, насколько точно ему известна степень их участия в авантюре Дункана. Он предлагал вновь – и на этот раз тщательнее – обдумать весь проект, особенно в отношении страховки «Золотого рассвета» и контракта с «Ориент амекс».
В промежутках между звонками или во время паузы, пока секретари искали нужного человека, Ник разглядывал Вандомскую площадь и в очередной раз анализировал причины, по которым он взялся за это дело.
Человек с легкостью приписывает себе самые благородные побуждения. Море подарило Николасу замечательную жизнь, вознаградило богатством, репутацией и успехом. Наступила пора погасить хотя бы часть долга, пустить долю извлеченных материальных благ на защиту и охрану океана, подобно тому, как рачительный фермер заботится о земле... Мысль, конечно, правильная, однако сейчас, заглядывая под ее сияющую поверхность, он видел и тени менее привлекательные, если не сказать хищные – типа акулы или барракуды.
Возьмем, к примеру, гордость. «Золотой рассвет» был его творением, кульминацией труда всей жизни, своего рода лавровый венец карьеры. Но его отняли у Ника, отняли и покорежили. Но даже после того как и сам танкер, и весь чудесный проект покажут свою несостоятельность, обернутся катастрофой и великим горем, имя Николаса Берга всегда будет упомиот него.
А помимо гордости, была еще и ненависть. Дункан Александер отобрал у него жену и ребенка. Дункан Александер саму жизнь у него отнял. Дункан Александер был врагом, и, согласно правилам Ника, с ним надо сражаться с той же целеустремленностью и безжалостностью, что пронизывали все существование Николаса Берга.
Ник налил себе очередную чашку кофе и разжег сигару. Сидя в полном одиночестве среди роскоши люкс-номера, он мрачно задался вопросом: «Если бы речь шла о другом человеке и о другом судне, которое взялось перевозить нефть Эль-Барраса... стал бы я так рьяно протестовать?»
Вопрос, разумеется, и не предполагал ответа. Дункан Александер – враг.
Николас поднял трубку и набрал еще один номер. Предстоял разговор, который он так долго оттягивал. Ему не нужно было заглядывать в записную книжку, переплетенную в красную телячью кожу, чтобы найти в ней телефон особняка на Итон-сквер.
– Миссис Шантель Александер, пожалуйста.
– К сожалению, сэр, миссис Александер сейчас в Кап-Ферра.
– Ну разумеется, – буркнул Ник. – Спасибо.
– Туда можно позвонить. Телефонный но...
– Да-да, я знаю.
Понятно – забыл, какой сезон на дворе. Ник набрал еще один номер, на этот раз в городке на средиземноморском побережье.
– Резиденция миссис Александер. Питер Берг у телефона.
По жилам Николаса вместе с кровью побежала волна эмоций, от которых загорелись щеки и защипало в глазах.
– Привет, мой мальчик. – Его голос прозвучал неестественно, пожалуй даже, напыщенно.
