– Только не на этот раз. Ты сама назначила меня...
– Свою доверенность я могу отменить в любом суде.
– Хм. Наверное. Однако, Шантель... Неужели ты и впрямь хотела бы тащить эти дрязги в суд? Да еще в такое время? как танцовщица. Черный шелк ее брюк не скрывал красоту ног, туфли из мягкой кожи на плоской подошве делали Шантель еще миниатюрнее, тонкая золотая цепочка подчеркивала стройность ее осиного стана. – Ты знаешь, что я ничего не боюсь. – Она стояла прямо над ним, выставив обвиняющий перст с ноготком, покрытым алым лаком – цвета крови, плеснувшей из распоротой артерии. – Это как раз тебе следует бояться.
– Ладно. В чем конкретно ты меня обвиняешь?
И она рассказала ему, непринужденно перечислив гарантии, выданные трастовым фондом, сделки с акциями, в том числе по фактам передачи, выпуска и размещения под залог в пределах всей дочерней сети «Флотилии Кристи», затем перешла к списку страховщиков, которые, как показало расследование Николаса, участвовали в перекрестном и многослойном страховании «Золотого рассвета»...
– Так вот, дорогой Дункан, знай, что когда мои аудиторы закончат, суд не только вернет мне контроль над акциями, но и скорее всего пропишет тебе лет пять исправительных работ. К таким вещам, как ты сам знаешь, относятся очень серьезно.
Он улыбнулся. Нет, в самом деле! Взял и улыбнулся. В Шантель забурлила ярость; веки дрогнули, и чуть побледнели гладкие, смуглые скулы.
– Не смей ухмыляться, – прошипела она, – или я тебя в порошок сотру.
– О нет, – легко сказал он, – уж это вряд ли.
– Ты что, решил все отрицать?! – взвилась Шантель.
Дункан прервал ее, подняв ладонь. Нахально улыбаясь и покачивая своей неотразимой головой, он произнес:
– Ничего я не отрицаю, любовь моя. Наоборот, я готов признать свою вину... и кое-что еще. Очень даже много чего еще.
Он щелчком отбросил окурок, который злобно пшикнул в голубых волнах яхтенной бухточки. Пока Шантель смотрела на мужа, потеряв дар речи, он обыгрывал возникшую паузу как опытный актер, привередливо копаясь в золотом портсигаре, после чего картинно раскурил очередную сигарету.
– Вот уже несколько недель я абсолютно достоверно знаю, что кто-то пытается сунуть нос в мои дела. – Он выдул длинный синий плюмаж сигаретного дыма и игриво вздернул бровь. От этого издевательского жеста ярость Шантель только усилилась, однако сейчас к ней почему-то стала примешиваться неуверенность, даже страх. – Не так уж много времени потребовалось, чтобы разобраться с ниточками. Они и привели меня к некоему коротышке из Монте-Карло, который зарабатывает себе на жизнь промышУникум в своем роде. Я сам прибегал к его услугам; более того, именно я рекомендовал его Николасу Бергу. – Дункан хмыкнул, снисходительно покачивая головой. – Ах, какими глупостями приходится порой заниматься... Да, так вот. Берг и Лазарус. Связать эти два имени было проще простого. Я предпринял собственное расследование, чего там такое они про меня разнюхали, но, по моим оценкам, Лазарус нашел не более четверти ответов. – Он доверительно наклонился, и в его голосе вдруг звякнул металл новообретенной власти. – Видишь ли, дражайшая моя Шантель, я тоже, наверное, уникум. Концы прячу так, что их никто и никогда не найдет.
– Значит, ты признаешь, что... – Она услышала истерические нотки в собственном голосе и возненавидела себя за это.
Дункан презрительно отмахнулся.
– Утихомирься, глупая женщина, и послушай меня. Сейчас ты узнаешь, насколько глубоко ты увязла... Я объясню словами, которые даже ты сможешь понять. Из них станет ясно, почему ты никогда не спустишь с поводка своих аудиторов, почему никогда не уволишь меня и почему будешь поступать так, как я тебе прикажу.
Он сделал паузу и заглянул ей в глаза, открыто бросая вызов: сила против силы. И Шантель ничего не смогла ему противопоставить. Она была сбита с толку, потеряла уверенность... Пожалуй, впервые в жизни лишилась контроля над собственной судьбой.
Шантель опустила глаза, и он удовлетворенно кивнул:
– Вот именно... А теперь слушай. Я поставил все – понимаешь, все, что представляет собой «Флотилия Кристи», – все это я поставил на «Золотой рассвет».
Из-под ног Шантель ушла земля, стены комнаты покачнулись, в ушах зазвенело... Она невольно отступила и оперлась о парапет террасы. Ноги уже не держали.
– О чем ты говоришь?.. – пролепетала она, безвольно оседая на каменную балюстраду.
Он ответил ей, подробно и развернуто, с чего началась его схема и что из нее вышло. Например, о том, как был заложен киль «Золотого рассвета» в эпоху, когда были модны сверхтоннажные танкеры: «Мои расчеты были основаны на уровне спроса и судостроительных расходах двухлетней давности».
Энергетический кризис и резкое падение интереса к танкерным перевозкам пришлись на момент, когда разворачивала свой порочный круг инвдвое. Дункан парировал изменением проекта. Вместо четырех двигательных установок он оставил одну и снизил запас прочности корпуса на двадцать процентов, что позволило сэкономить на конструкционной стали. Кроме того, он выбросил все ультрасовременные, задуманные еще Николасом Бергом системы защиты и резервирования... Словом, пришлось рубить почти под корень. В результате он уже не мог рассчитывать на ллойдовский рейтинг А-1 в отношении надежности танкера и, не имея поддержки со стороны основного рынка страхования, был вынужден изыскивать покрытие в иных местах. Страховые премии непомерно возросли. Пришлось заложить акции «Флотилии Кристи», акции трастового фонда... Затем спираль строительных расходов вновь его обогнала, ему опять понадобились деньги, еще и еще... Он брал их везде, где только можно, под ссудные проценты, которые ему навязывали... а в обеспечение шел все тот же акционерный капитал «Кристи».
И тут выяснилось, что страхового покрытия не хватает, что расходы на строительство корпуса ультратанкера резко подскочили.
– Как говорится, уж если удача отвернется... – Дункан красноречиво пожал плечами. – В общем, пришлось заложить все акции «Кристи», до последней. Так что сейчас, Шантель, в игре находится каждая ценная бумажка, даже те акции, что ты получила от своего Николаса... И все равно этого недостаточно. Я оформил страхование через подставные фирмы, и, стало быть, это страховое покрытие – чистая фикция. А потом... – Дункан опять улыбнулся, расслабленно и неторопливо, будто ему нравилось говорить такие вещи. – Потом случился идиотский инцидент с «Золотым авантюристом» – судно выбросило на лед или что- то в этом духе, и мне пришлось выложить шесть миллионов долларов за какое-то спасательное вознаграждение. Это была последняя капля, меня выжали досуха... Трастовый фонд, «Флотилию Кристи», все подчистую...
– Я тебя сломаю, – прошептала она. – Я тебя четвертую. Богом клянусь, что...
– Ты что, не поняла? – Он удрученно покачал головой, как если бы разговаривал с туповатым ребенком. – Ты не можешь меня сломать, не разбив при этом «Флотилию Кристи» и собственную жизнь. Ты в этом деле увязла, Шантель, и поглубже, чем я. Все до крошечки, до последнего пенни... вот этот дом, изумруд на твоем пальчике – все это сейчас поставлено на танкер.
– Нет! – Она изо всех сил зажмурилась, на ее щеках не осталось и следов румянца. вал. Проект сулил двести миллионов, но, похоже, мы стали заложниками обстоятельств.
В наступившей тишине Шантель слегка покачивало от осознания колоссальной, немыслимой угрозы.
– Если ты сейчас свистнешь своих псов, то для них найдется масса работы. – Дункан улыбнулся. – Нас всех окатят ведрами навозной жижи, после чего в очередь выстроятся мои кредиторы. «Золотой рассвет» никогда не сойдет со стапеля: как я уже объяснил, на судно нет полной страховки. Все, Шантель, подвешено на одной ниточке. Если спуск танкера будет задержан, скажем, на месяц... Впрочем, хватит и недели – все рассыплется как карточный домик.
– Меня сейчас вырвет... – выдавила она липким шепотом.
– И это вряд ли.
С этими словами Дункан встал и в два шага очутился рядом. Холодно и бесстрастно он ударил ее по щекам: два жестких шлепка раскрытой ладонью, от которых голова безвольно дернулась из стороны в
